Сергей Донской - Капитан разведки

– Зря ты на меня волком глядишь, капитан. ГРУ своих не выдает, не беспокойся. Я говорю о тех, кто действительно свой. Не о тех деятелях, что переквалифицировались в киллеры или антикиллеры, зарабатывая деньги на чужой и собственной крови.

– Вы не ответили на мой вопрос, – напомнил Хват, контролируя малейшее движение собеседника.

Реутов безмятежно улыбнулся:

– Дурацкий он, твой вопрос. Наша контора, конечно, не та, что прежде, но уж человечка разыскать – раз плюнуть. В особенности если человечек этот не бегает, не прячется, а на съемной квартире прозябает, хотя у него имеется собственная жилплощадь.

– Мне не нравится, когда меня называют человечком, – произнес Хват.

– А мне не нравится, когда от меня подлянки ожидают, – парировал Реутов. – Я же насчет твоих подвигов в курсе был, забыл, что ли?

– Все подвиги в прошлом.

– Но не в слишком далеком, а?

Хват перешел в наступление.

– Пока Чеченская республика, – сказал он, – является частью России, никто мне не запретит туда ездить.

– И в походы ходить, – благожелательно покивал Реутов. – В туристические.

– Вот именно, товарищ полковник.

– А вдоль маршрута мертвые с косами стоят… И тишина…

– Не знаю, не видел, – стоял на своем Хват.

– Я тоже не видел, капитан, – перешел на шепот Реутов. – Зато знаю.

– Вы о чем?

– О том самом. Когда один ростовский генерал-лейтенант скоропостижно скончался в собственном кабинете, мы сразу смекнули, чьих это рук дело. Но разве ж тебя заложили, капитан, разве ментовке или конторе сдали? И разве хоть одна падла тебе на хвост села?

Хват без обиняков признался:

– Хотелось бы ответить на ваши вопросы отрицательно, да не могу. Не верю я в случайные встречи и совпадения. Так меня учили. Сели на хвост. Плотно.

Реутов досадливо крякнул:

– Да, наблюдение за тобой пришлось установить, а как же иначе. Только мы все это время не только тебя не трогали, но и прикрывали на всякий пожарный случай. Что бы там ни было, ты для нас свой. Во всех отношениях. Сам знаешь, что это значит.

– Ладно, вопрос с повестки дня снимается, – усмехнулся Хват. – Но вместо него возникает другой. – Его веки слегка прикрылись, пряча блеск глаз. – Вы, товарищ полковник, постоянно множественное число упоминаете: мы, нас. Кто имеется в виду? От чьего имени вы говорите?

– Сам соображай от чьего. Я ведь, в отличие от тебя, капитан, не запасной игрок, а действующий.

– Уж не в ЦСКА ли?

Шутка Реутову не понравилась.

– Команда моя как называлась ГРУ, так и называется, – отчеканил он.

– Я на штрафной скамье, – напомнил Хват. – Вернее, дисквалифицирован.

– Ну а я в тренерах хожу, – не без гордости объявил Реутов. – В играющих.

– А если без эзопового языка?

– С недавних пор я возглавляю отдел, и если справлюсь с поручением, то, глядишь, генералом заделаюсь. – Влажные от пива губы полковника расплылись до ушей. – Важный этап антитеррористической операции мне поручен, операцию ту держат на контроле в Кремле, а все самые крупные звезды на погоны, как известно, именно оттуда сыплются.

– Что же вы в таком случае по тверским кафешкам шляетесь? – спросил Хват, злясь на себя за то, что потерял бдительность, проворонив слежку.

– Вот решил с тобой кое о чем перекалякать. Но для начала поясни мне, зачем ты связался с этим мурлом, которое тут тебе мозги полоскало? С какой радости тебя в бизнес потянуло? – окончание тирады было произнесено с брезгливой гримасой, словно Реутов рассуждал о чем-то непристойном или даже позорном.

– Если вы в курсе, товарищ полковник, то я из Чечни не в одиночку выбирался, а с девушкой. Ее Алисой зовут, по паспорту она жена того самого Никиты Сундукова, который ее боевикам за долги продал. – Помявшись, Хват признался: – Она, дурочка, воображает, что меня любит, так что мы живем вместе. А сестра сидит в четырех стенах и дуется. Вот я и решил составить ей протекцию, пристроить на теплое местечко. Теперь жалею.

– Не беда, – философски заметил Реутов. – Зато небось катаешься, как сыр в масле. Двойной женской лаской окружен, как тот султан.

Высказав такое предположение, полковник безмятежно присосался к принесенному бокалу свежего пива, делая вид, что не замечает устремленного на него буравящего взгляда собеседника. Между тем Хвата сравнение с султаном задело за живое. Он не как сыр в масле катался, он крутился белкой в колесе. Когда две женщины заявляют права на одного мужчину, их жизнь становится насыщеннее и интереснее, зато существование объекта их заботы и ласки превращается в ад кромешный. Вот Хват и очутился между двух огней. Из-за бесконечных выяснений отношений с Алисой и Катей он никак не мог сосредоточиться на цели, которую поставил перед собой, возвратившись в Москву. Месть. Хват не собирался прощать Никиту Сундукова и чеченского авторитета Гелхаева, по злой воле которых боевики умыкнули Алису. Получится ли расправиться с ними под бдительным присмотром бывших коллег из ГРУ?