Как она используется. Есть основные, широкие улицы, по которым идет колонна. И есть боковые улицы и проулки, чаще всего узкие, их много, отследить и перекрыть — проблематично. И вот — выскакивает такой пикап на скорости перед колонной, проезжая поперек основной улицы дает очередь и скрывается. Ответный огонь чаще всего открыть не успевают. И вот такая вот мобильная огневая точка выскочила на нас…
За рулем Сабербана сидел Хадсон, и когда машина с крупнокалиберным пулеметом ДШК выскочила в пятидесяти метрах от нас из переулка, предпринять ничего не сумел. Лобовое стекло, конечно, было бронированным, но до этого уже выдержало попадание нескольких пуль, да и не рассчитано оно было на защиту от пуль крупнокалиберного пулемета. Я же сидел на заднем сидении…
Когда впереди загрохотал пулемет, я успел пригнуться и спрятаться за спинкой переднего сидения, какая никакая, а защита. И только я пригнулся — как впереди послышался странный звук, похожий на то, как палка с силой ударяет по куску мяса. Рев двигателя захлебнулся, машину резко повело влево, и через пару секунд она с грохотом во что-то врезалась.
Толкнул дверь от себя, даже не выскочил, а вывалился из машины. Рядом, прикрываясь Субурбаном от пуль, затормозила Тойота. Гремят очереди — Душан и его группа открывают огонь на прикрытие.
Только одного взгляда на разбитое вдребезги лобовое и заляпанное кровью боковое стекло хватает, чтобы понять — сержанту Хадсону помощь уже не требуется…. После ранений пятидесятым калибром не выживают. Твою мать…
С противоположной стороны машины вываливается Рик, честно говоря, в страшном состоянии — вроде целый, но весь заляпанный кровью и с дикими, безумными глазами. Никогда еще не видел его таким. Не обращая внимания на пули, даже не бежит, а обходит машину. И пули минуют его! Не задевает ни одна. Подойдя к двери водителя, Рик шарит по ней руками, как слепой, пытаясь открыть.
— Валим, сержант! Ему уже не помочь!
Две стоящие посреди улицы машины — лакомый кусок и для снайперов и для гранатометчиков, в любой момент может снова появиться та машина с пулеметом. И тогда положат еще кого-нибудь, а скорее всего — всех.
Рик с силой отпихивает меня локтем, снова пытается открыть дверь.
— Приди в себя, сержант, твою мать!
Я хватаю его сзади, отрываю от джипа, мы валимся в грязь — и тут салон Субурбана вспыхивает от прямого попадания из РПГ. Летят осколки бронестекла, машина вспыхивает.
Встали…
Запасного плана не было, надо было импровизировать, пока не погибла вся группа. Поднимаясь из грязи с земли, я судорожно огляделся — и увидел в двух домах от нас и на соседней улице большое девятиэтажное здание, скорее всего самое высокое в Садр-Сити, оно явно доминировало над местностью. Это и стало нашим запасным планом.
— Берем все, что сможем унести, сваливаем! — я показал рукой на переулок, ведущий в соседнюю улицу.
Рывком открываю багажник Тойоты, судорожно хватаю еще один автомат, засовываю в «разгрузку» магазины. Рядом Душан, повесив за спину автомат, берет крупнокалиберную снайперскую винтовку.
— На кой она тебе!? — голос уже срывается.
— Пригодится — на Душана страшно смотреть, на меня, наверное, тоже. Но живы. ЖИВЫ!!!
Выругавшись, хватаю запас патронов к этой винтовке — длинную кожаную перевязь, которая носится через плечо и на которой есть сорок кармашков, заполненных тяжелыми крупнокалиберными патронами. Тяжелая, зараза…
— Отваливаем, живо!
Пока мы, словно крысы, бежим к спасительному переулку, прикрывая друг друга огнем, впереди появляется Шариф, он и несколько пацанов с ним (которых всего восемь человек) стреляя на ходу длинными очередями, перебегают от дома к дому. Бежим навстречу друг другу, в переулок ныряем почти вместе. У самого лаза пуля задевает Рика — но как потом он мне сказал, боль встряхивает его, приводит в чувство. Из ничего не понимающей куклы, механически переставляющей ноги он снова становится бойцом.
Бежим по короткому переулку, грязь брызгает из-под ног в ушах только собственное хриплое дыхание.
— Стоп!
Я выдвигаю из-за угла миниатюрное зеркало на ручке — и оно тут же отлетает под градом пуль. Выход на улицу давно пристрелян — а назад нас не пустят. Так и добьют в этом узком переулке сосредоточенным огнем как крыс.
Оглядываюсь, вижу дверь. В голове созревает новый план.
— Держитесь здесь! Мы прикрываем! Душан, Алекс — за мной!
Хлипкая деревянная дверь с треском проваливается внутрь от пинка ноги. Темный коридор, опасность может быть везде. Все попрятались от перестрелки, где то слышатся истерические всхлипывания, действующие на нервы. Хочется нажать на спусковой крючок и не отпускать, пока не опустеет весь магазин.
Читать дальше