Сергей Самаров - Операция без наркоза

— Значит, есть и спецназовская преемственность, — отметил я, впрочем, без видимого проявления восторга. Я тоже человек сдержанный. — Сын по стопам отца пошел…

Я говорил вполне приветливо, не принимая чрезвычайно серьезного тона Покатаева-старшего.

— Да, спецназ ГРУ воплощает традиции старого русского воинства. Он всегда был силен традициями. Только сейчас они, к сожалению, забываются…

Это уже прозвучало укором. В том числе и лично мне.

— Вы о чем? — спросил я уже сухо.

— Я о том, что мы в Афгане воевали с мусульманами. И сейчас вы собираетесь в Дагестан воевать с мусульманами. И при этом во взводе у вас есть мусульманин. К тому же — мусульманин верующий, которого вы, ему потакая, товарищ лейтенант, — я тогда был еще лейтенантом, хотя мне было уже обещано следующее звание после завершения командировки, — в мечеть отпускаете на намаз. Я, как человек православный, не могу не высказать своего неодобрения по этому поводу…

Я понял его. Таких людей я лично про себя называю не православными, а православнутыми. Православнутым свойственна агрессивность, совсем не христианская, и нетерпение к любой другой религии, включая атеизм, который я тоже к религии относил. И в Покатаеве-старшем я увидел именно такого православнутого человека.

— Если вы прошли Афган, то наверняка должны знать, с чего Афганская война началась.

— Естественно, знаю. С героического штурма дворца Амина двадцать седьмого декабря тысяча девятьсот семьдесят девятого года, когда малые силы будущих групп «Альфа» и «Вымпел» захватили президентский дворец и уничтожили Амина.

— Как-то всегда говорится, что штурм был осуществлен малыми силами будущих групп «Альфы» и «Вымпела», — заметил я. — Но в штурме участвовало еще два батальона спецназа ГРУ. Кстати, два чисто мусульманских батальона, ранее занятых на охране советских посольства и торгового представительства. И эти два мусульманских батальона, сформированные из советских мусульман, выполнили значительную часть боевой задачи. А воевали вы в Афгане не с мусульманами, а с талибами и с бандитами на стороне мусульманского правительства. И на Северном Кавказе мы воюем, спешу сразу уточнить, не с мусульманами, а с бандитами-исламистами, которые терроризируют мусульманское население Северного Кавказа, таких же россиян, как вы, уважаемый, и как я. Я лично вижу в своем подходе и в своей терминологии большое отличие от вашего взгляда на положение вещей. А мусульманин Артур Азаматов точно такой же солдат спецназа ГРУ, как и ваш сын, товарищ прапорщик в отставке. И попрошу вас это учесть и не внушать сыну ложные идеи о превосходстве одной религии над другой. Такие взгляды не могут пойти ему на пользу.

Покатаев-старший недобро усмехнулся в ответ на мою отповедь.

— Вы еще слишком молоды, товарищ лейтенант, чтобы учить меня жизни. У меня выстраданные, устоявшиеся взгляды. И я буду рад, если смогу привить эти взгляды своему сыну. Кстати, а почему вы лично на службу в храм не ходите?

— Ходил пару лет. И даже вместе с женой, — неожиданно разоткровенничался я, хотя в принципе не любил откровений и редко с кем-то делился своим личным. — А потом стал читать Библию и понял, что в современном нам христианстве вера в Христа почти не просматривается. И перестал ходить, когда понял, почему чтение Библии в царские времена сурово каралось. Даже более сурово, чем во времена советские. Вы, кстати, товарищ прапорщик, Библию читали?

Он отчего-то сильно смутился. Впрочем, иного я и не ожидал, потому что хорошо знал, что редко кто из регулярно посещающих церковь прихожан полностью прочитал Библию или хотя бы все четыре Евангелия.

— Отрывки из Библии на каждой службе читает священник. Мне этого достаточно. Я привык священникам верить.

— Это ваше законное право. Я вовсе не пытаюсь заставить вас прийти к противоположному мнению. Но у меня тоже есть на определенные вещи собственный взгляд. И вы, в свою очередь, не пытайтесь заставить меня мое мнение изменить. Это так же бесполезно, как пытаться сделать из вас мусульманина.

Покатаев-старший встал, показывая, что разговор со мной ни к чему хорошему, с его точки зрения, не привел и он разочарован.

— И все-таки я категорически против того, чтобы в одном строю шли в бой православный и мусульманин. И предупреждаю вас, товарищ лейтенант, что вынужден буду обратиться к вашему начальнику штаба.

— Бригады или батальона? — спросил я.

— К кому смогу пробиться…