Евгений Сартинов - Полет Стрижа

— Ваня, Ванечка, Ваня!..

Стриж с недоумением смотревший на эту картину, вдруг понял, что старуха с трясущейся седой головой —

Ванькина мать. Еще вчера он мельком видел ее в окно: черноволосую, мощную, но подвижную, веселую. Она спешила из магазина, задержалась с соседкой прямо напротив сорокинского дома. Ванька тогда крикнул ей в форточку: "Ма, я здесь!" Та услышала, погрозила пальцем и, засмеявшись над шуткой соседки, направилась к себе.

Как же она изменилась за эти часы! Слепо шагая, она повернулась и направилась к спуску с моста. Игорь прошипел проходившему мимо сержанту: "Ты что, сдурел? Зачем ее сюда привез?!" Тот сделал недоуменное и даже обиженное лицо, пожал плечами, хотел что-то сказать, но Ванькина мать невольно увлекла его вниз по крутому склону.

— Идиот! — высказал свое мнение о подчиненном лейтенант и двинулся к машине. — Поехали в город.

Братья с ненавистью смотрели друг на друга. Все, что копилось в душе годы и годы, все, что подспудно тлело долгое время, наконец выплеснулось. Они родились от разных матерей, но не только это разделяло их.

Вражда длилась с детства, впрочем, с какого детства? Когда появился на свет Алибек, Мусе было уже двадцать, и он имел свою семью. Лет десять он не обращал внимания на этого пацана, да и жизнь его тогда проходила в разъездах по всей стране. Ну, а когда малыш подрос, Муса понял, что проглядел звереныша. Они завидовали друг другу. Муса — тому, что младший брат красив, молод, любимец отца и всей родни. Алибек же не мог примириться с тем, что Муса старший, что он умен, почитаем за это другими и именно он преемник отца в его тейпе.

Муса здорово нажился на фальшивых авизо и очень неплохо вложил деньги в недвижимость за пределами

Чечни. Он был знаком с Дудаевым, но когда у того пошла кругом голова от мании величия, понял, что дело зашло слишком далеко. Сумев вовремя убедить отца и других старейшин своего тейпа, что ситуация может перемениться, он накануне войны перебрался в этот тихий городок в Поволжье. Отец, семьи — все осталось там.

Война их пока что не тронула, но все было готово к тому, чтобы в случае необходимости быстро эвакуировать весь клан сюда, подальше от огня сражений.

А волжский городок был еще ценен и тем, что здесь находился перекресток железнодорожных, шоссейных и речных дорог. Небольшой, невидный, он лежал, как паук, на серебристых нитях транспортных магистралей.

Здесь было тихо, совсем неплохо жилось вдалеке от большого, высокомерного, а значит, и дорогого начальства. И здесь можно было проворачивать большие дела.

Очень быстро Муса нащупал и соединил разорванные Стрижом связи наркомафии. Если Мурай, кроме своего города, снабжал наркотиками Урал и Сибирь, то Муса расширил эту географию и открыл еще два маршрута: в Прибалтику и на юг России. Счет грузам у него шел уже не на граммы или килограммы. Дело было отлажено до совершенства. Что стоило бросить в громадный рефрижератор с фруктами, всего на полчаса завернувший в городок, пару невзрачных ящиков, прикрыв их сверху пахучим грузом? Так и разбегался по городам бывшего СССР несущий горе груз. Чтобы обеспечить себе безопасность, Муса скупил на корню всю местную власть. Отсюда ему не грозило ничего. И вдруг — такая полоса невезения. Сначала гибель всего милицейского начальства, а сейчас Алибек и его ЧП!

Как назло, вчера вечером Муса уехал по делам в соседний город, там и ночевал у любовницы. Когда утром вернулся, и человек, поставленный присматривать за младшим братом, рассказал ему, что тот сотворил в его отсутствие, Мусе показалось, что остатки его волос встают дыбом. Не от ужаса, крови он не боялся и повидал ее на своем веку немало. Но подвалы, подвалы его дома, то, что находилось в них! Если сюда сунется милиция, наступит конец всем им.

Муса проклял тот день, когда согласился на уговоры Джохара и ввязался в это дело. Но, вообще-то, выбора у него не было. Тот большой и умный шакал. Он просто дал понять, что не выпустит их отца Али с семейством, если Муса не согласится ему помочь в одной важной операции. Было это сказано любезным тоном, а белозубая улыбка как всегда сияла на лице отставного генерала. Но Муса хорошо знал цену слову и делу первого президента Чечни. Был и еще один момент — корысть. Себе Муса отстегивал очень неплохой посреднический процент, и не в деревянных рублях, а в столь приятно шуршащих зеленых долларах. И все это летело псу под хвост из-за этого подонка!

— Ты дурак, ты больше чем дурак, ты идиот!