Вячеслав Денисов - Плохой хороший мент

Артур отбросил этот вариант как отработанный и вспомнил, как вел себя полнолицый там, в квартире… Четкие действия, причем шаблонные, схематичные, уверенность в успехе, самодовольство…

«Твою мать! — с ужасом подумал Веденеев, — а если он и в самом деле дурак?!»

Это был худший из вариантов. Если действительно этот руоповский опер уверен, что Артур — член преступной группы и будет всеми своими дурацкими силами это доказывать?

«Дураки, конечно, есть везде. И в нашем Управлении, и в РУОПе. Медицинская комиссия УВД в этом отношении работает спустя рукава. Но, слава богу, кроме дураков есть еще умные и дальновидные люди. А в этой организации их должно быть значительно больше, чем в любой другой силовой структуре… Защититься я, конечно, смогу — это не проблема при условии, что все будет законно. Но вот как поведет себя этот парень?»

Считаться с Артуром будут, обязательно будут. Как-никак он — офицер уголовного розыска. Зная это, полнолицый скоро подъедет, не дожидаясь, пока пройдет три часа, отведенных на установление личности задержанного.

Наручники с Веденеева сняли вместе со шнурками и брючным ремнем. Хотелось курить. Так хотелось, как, наверное, не хотелось никогда в жизни. Болела от ударов голова — на затылке кровь уже запеклась, но из рассеченной надбровной дуги то и дело соскальзывали на щеку маленькие алые капли. Еще через пятнадцать минут духота и солоноватый привкус во рту сделали свое дело — захотелось пить.

Артур подошел к двери и пнул по ней ногой.

— Что случилось? — поинтересовался дежурный.

— Своди в туалет.

Дверь с грохотом распахнулась, и Веденеев зажмурился от яркого света, ударившего в лицо.

— Давай руки, — спокойно распорядился дежурный и защелкнул браслеты на вытянутых запястьях сыщика.

Дорога в туалет через коридор показалась Артуру длинной, как жизнь. От стыда и незаслуженного позора ему хотелось провалиться сквозь пол куда-нибудь вниз, в подвал, где только мышам и тараканам будет наплевать, кто ты — сыщик или преступник.

Выпив из-под крана, как показалось Артуру литра два воды, он, как смог, отмылся от крови и закрыл кран. Обернувшись, опер с удивлением увидел, что дежурный протягивает ему белоснежное вафельное полотенце.

— Откуда такая забота? — поинтересовался Веденеев. — Или здесь сервис такой: сначала морду бьют, потом полотенце предлагают?

— Это мое личное полотенце.

— Только не говори, что ты меня полюбил с первого взгляда! Я это ненавижу. Или ты реально воспринял мои предыдущие угрозы?

— Ни первое, ни второе. Твоя фамилия — Веденеев?

— Допустим.

— Работаешь в Зареченском районном Управлении?

— Тебе кто-то отписал отдельное поручение для производства допроса?

— Ты зимой раскрыл квартирную кражу у моей сестры. Тогда все вещи обратно вернулись. Не успел тебя поблагодарить. Хорошее быстро забывается…

— Ну вот и поблагодарил.

— Не обижайся, я не знал, кто ты. Сюда разных привозят.

— Тогда, наверное, к ним и относиться нужно по-разному, правда?

Дежурный помедлил, не ответив на этот вопрос, и, приняв от Артура мокрое окровавленное полотенце, спросил:

— Чем я могу помочь тебе, не выходя…

— …за рамки своих должностных полномочий? — закончил за него Веденеев.

Тот довольно кивнул головой, видя, что не нужно произносить вслух такую идиотскую в данной ситуации фразу.

— Дай сигарету.

Руоповец вытащил из камуфляжа, откуда-то из рукава, пачку «Парламента», сунул в нее зажигалку и опустил пачку в карман веденеевских джинсов.

— Если что-нибудь нужно будет еще — дай знать.

— Обязательно дам, старина. Только попозже. А за сигареты — спасибо.

Сидя в камере, с удовольствием затягиваясь дымом хорошей сигареты, Артур почувствовал, что готов к любому разговору, к любым неожиданностям. Обычный покой и сдержанность вновь обрели себя в каждой клетке его тела. Он даже удивился самому себе, когда понял, что обдумывает не свое сегодняшнее положение, а как он с такой мордой пойдет завтра с Ингой на пляж.

Он увлекся ею давно, два года назад, как она только перевелась в Управление из районного отдела. Инга привлекала его не столько своей красотой, сколько умением держаться. Артур ни разу не видел ее хихикающей в компании пустоголовых управленческих сплетниц. У нее, безусловно, были подружки на работе, но ее дружба и общение были ненавязчивы для окружающих, просты и спокойны.

Артур был уверен, что, будь он даже писаным красавцем, такой девочке, как Инга Асмолова, нет необходимости заводить служебные романы, и это доводило его до бессонниц. Зачем ей нужен какой-то опер, сыщик, если с ее природным умом и красотой она достойна гораздо большего?