Не боялся его Туманов. Отбоялся он свое, хватит. Да и кого бояться? Есть такие люди, что лишь по связанным и могут стрелять. А несвязанных обходят за четыре двора…
Не нравилось ему многое в этом хуторе и его обитателях. Да и как такое понравится? Дичь. И в Анюте многое не нравилось. Но как зудилось однообразить жизнь разнообразную!.. Поменьше расстрелов, побольше покоя… Тем же вечером он починил старинную кассетную «Легенду», припертую Ширяевым с разбоя и бог знает сколько месяцев пылящуюся в кованом сундуке. В том же хранилище нашлись три ленты со сборниками «Союз» восьмилетней давности. Появилась возможность с новой силой поностальгировать. Ленты скрипели, голоса «орфеев» эстрады из утраченного прошлого звучали как со дна океана, напряжение прыгало, но каков был кайф! В эти предотбойные часы домик превращался в показательный очаг, а находящаяся под рукой женщина – в нечто такое, чего вообще никогда не стоит стыдиться.
Покатились дни. Он невольно перезнакомился с населением хутора (невозможно отсидеться в скорлупе, когда кругом базар) и между делом понял, что железной дисциплиной в лагере не пахнет. Порядок поддерживался на сугубо вынужденной основе. Или на сознании. Одному не протянуть. В той или иной мере пострадавшие от режима обитатели хутора поначалу готовы были чинить националам любые пакости, вплоть до колесования. А по мере одичания и появления чувства безнаказанности – вообще всем подряд, у кого можно поживиться. Причина увлечения бандитизмом была крайне уважительна: выжить. Любой ценой. Накормить жен, детишек. Не околеть в морозы. Приусадебные хозяйства с фермой давали слишком мало, чтобы ощутить себя хозяином на своей земле. Тем более зимой.
Туманова это не трогало. Он не участвовал в сумеречных междусобойчиках, где реками текла медовуха, не хаживал по «майдану» – местному Бродвею, не играл с детворой. Вел себя полным букой. Ему нравилась эта текущая размеренность. Анюта по вечерам убегала на девичники, потом прибегала, такая улыбчивая, сбрасывала фуфайку, платочки… трусики, отрывала Туманова от хозяйства и вела на топчан, а с топчана – в холодную баню, куда он загодя натаскивал воды (знал, чем обернется), благо вот она, река – можно камушком попасть.
– Не уезжай… – просила Анюта каждую ночь.
«Не уезжай, не уезжай…» – эти слова долбили его мозг, и он сам уже не ведал, чего хочет. «Дольче виту»? Так оно хорошо сейчас, а что будет через месяц, два? За пределами леса царит жесткое общероссийское порно, он целиком в курсе. Но он всегда был частью этого порно, и уж коль скоро брать по откровенному счету, то ему лучше мариноваться там, чем здесь. Привычнее как-то.
Или хуже?
Он вконец заплутал в своих извилинах, не замечая, как они исподволь начинают вытягиваться. Размеренность укачивала. К концу недели ему пришла на ум занятная мысль: а зачем тебе через не хочу любить эту женщину? Ты ее не люби, она тебя и таким примет. Лишь бы любимым. Любовь твоя уплыла, вернее, улетела – самолетом компании «Аэрофлот», – ты стоял и сквозь слезы матерился вслед убегающим огням – четыре года назад, помнишь? А другой любви не будет, извини, будут просто бабы, так почему бы тебе не выбрать из них достойную? Кроме любви, не так уж мало родственных ей понятий: уют, комфорт, надежность (что твой «Аэрофлот»), колоссальные ночи, наконец…
– Я останусь, – начал он ее убеждать. – Брошу все и останусь. Не бойся. Кто меня увезет, такого крутого?
Мысль была настолько занимательна, что захватила. Легкая неуверенность, конечно, оставалась, но он гнал ее пинками. «Бежан, не приезжай… – затвердил он. – Ну тебя к черту, подпольщик хренов. Застрянь где-нибудь. Застрелись. Забудь. Выброси из головы этот приключенческий роман, он добром не кончится…»
Бежан, собственно, и не приехал.
Состояние внушало опасение. Казалось, мигрень, астма, геморрой и аристократическая подагра дружно встали в ряд и пошли «в психическую». От обилия конкретики голова шла кругом. В глазах носились черти, взрывались взрывы. Мне было не до меня – я сидела немытой, неодетой, нечесаной. Русалка, блин. Кроме того, перекурила: сухостой во рту – просто жуть. Немудрено. Двенадцать часов проторчать за компьютером, перебирая информацию, которой несть числа, и практически не вставать. Хотя вру, вставала. Дважды в туалет, а один раз спускалась вниз, чтобы набрать в термос кофе, а потом враз и выхлебать. Уму непостижимо.
Информация текла непрерывным потоком. Предстояло отсечь девяносто девять процентов бесполезного хлама и найти достойное применение оставшемуся одному. Задачка ставилась, по сути, несложная, хотя и трудоемкая. Предлагалось изучить весь (!) бывший советский партийно-хозяйственный бомонд – начиная как минимум годов с шестидесятых – и отобрать людей непотопляемых, занимающих ключевые посты, но широкой общественности не известных. То есть незаметных.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу