Илья Деревянко - Операция «Аутодафе»

— У нас приказ, — смущенно отвечал тот.

Прочие эвакуированные к беседе с милицией не стремились, зато активно общались между собой, обсуждая вполголоса: «Интересно, кто ментовку заминировал? Не иначе достали кого-то вконец!»

К черте оцепления подъезжали пожарные расчеты и кареты «Скорой помощи». Начальник отделения полковник Сундуков сидел нахохленным сычом в стоящем неподалеку служебном автомобиле. Сизые мешки под глазами полковника и красные прожилки на носу недвусмысленно свидетельствовали о причинах сразившей его «болезни».

Опухший заместитель с мегафоном в руках (нашелся-таки, сердешный!..) периодически призывал всех присутствующих сохранять спокойствие. Часы показывали 18.15. На пустой улице за линией оцепления стояла черная «Волга» со знакомыми номерами. Возле нее в небрежных позах расположились пять фигур. Едва я вышел из «девятки», одна из них — приземистая, большеголовая — призывно махнула рукой.

«Машков! — догадался я. — Принесла нелегкая!..»

— Ну-с, Дмитрий Олегович, и заварили вы кашу! — едва я приблизился, произнес он.

В голосе полковника звучала нескрываемая злость. Стоящие рядом Тихвинский, Сельянов и Игнатьев согласно закивали головами. А персональный водитель Машкова прапорщик Будылов нагло ухмыльнулся.

— …Подняли на ноги уйму народа, переполошили весь район. На основании чего, позвольте узнать?!

Я вкратце изложил суть показаний Кашина.

— Ну надо же, спортивная сумка! — в притворном ужасе всплеснул руками врио. — Какой кошмар! А почему вы решили, что в ней бомба?! Подозреваемый ведь ни словом о ней не обмолвился!

«Боже, какой он осел! — тоскливо подумал я. — И принесло такогона наши головы!»

— Можно и самому догадаться, — вслух сказал я.

— Простите, сэр, совсем забыл о ваших непревзойденных дедуктивных способностях, — дурашливо раскланялся Машков. — Но позвольте все же высказать некоторые сомнения. Первое…

— Вы взрывотехников привезли? — бесцеремонно перебил я.

Врио перекосился, как черт при виде Святых Даров, и на минуту умолк, кусая губы и сверля меня ненавидящим взглядом.

— Взрывотехники сейчас заняты, — ответил вместо него капитан Тихвинский. — На пульт дежурного недавно поступил анонимный звонок о нескольких СВУ, [20] Самодельное взрывное устройство. заложенных в здании городской мэрии. Все силы стянуты туда…

— А отвлекать людей от важного дела ради досужих вымыслов никто не станет, — обрел дар речи врио. — Нам, господин Корсаков, отлично известны ваши методы ведения расследования. Увезли этого… как его…

— Лейтенанта Кашина, — вкрадчиво подсказал Тихвинский.

— Вот, вот, отвезли беднягу на кладбище. Наверняка запугали до смерти, жестоко избили, он и наболтал со страху невесть чего! Сатанисты… теракт в церкви… бомба в черной, зловещей сумке… Абсолютная чушь! Причем заметьте, она никоим образом не состыкуется ни с одной из рабочих версий, выдвинутых, к вашему сведению, отнюдь не дилетантами! — Полковник самодовольно подбоченился.

«Упертый баран ни в какую не пожелает расстаться со своими „гениальными версиями“! Хоть кол на голове теши!» — в бешенстве подумал я и, не выдержав, сорвался.

— Досужие домыслы, говорите? Нет никакой бомбы?! Прекрасно!!! Тогда пойдемте вместе в отделение и проверим. Если вы правы — то я прямо там, в кабинете Кашина, пишу рапорт на увольнение!

— Пойдемте, — не раздумывая, согласился Машков… (вот идиот-то!!! — Д.К. )… и плотоядно потер ладони. — Великолепная идея! Даже удивительно ее от васслышать!!

Прихлебатели врио, однако, не разделили энтузиазма своего хозяина. Тихвинский (самый умный из них) заметно побледнел и попятился назад. Прапорщик-водитель мигом перестал ухмыляться, шустро поднял капот и с преувеличенным рвением начал копаться в моторе. А на лицах Сельянова и Игнатьева отразилось мучительное сомнение.

— Толпой туда соваться не резон, — сжалился над ними я. — Коридоры узкие, тесные, будем путаться под ногами друг у друга. Да и смысла нет. Рапорт на увольнение могу написать и без «понятых»!

— Логично! — радостно согласился полковник и не обратил внимания на дружный, облегченный вздох своры прихлебателей. — Пошли, майор, мне не терпится поставить вас на место!..

Серая прямоугольная коробка отделения излучала чуть ли не физически ощутимые флюиды опасности и теперь напоминала не просто гроб, а гроб с затаившимся в нем вурдалаком. Ближайшие подступы к зданию буквально вымерли: не чирикали воробьи, не ворковали голуби, исчезло вездесущее воронье. Деревья казались поникшими и съежившимися от безысходности. Но на Машкова флюиды не действовали. А может, их заглушало счастливое предвкушение скорого расставания с неугодным сотрудником? Так или иначе, держался он бодро, весело и даже ко мне обращался с невиданным доселе дружелюбием.