Михаил Март - Принц с простудой в сердце

— Послушайте, генерал,— не выдержал Куприянов.— О каком хранении можно говорить, если замок, установленный в квартире, вскроет вокзальный воришка в два счета?

— У Добронравова никогда не было посторонних людей в квартире, он принимал клиентов в офисе, а не дома. Посторонние, тем более жулики, не полезут в квартиру с дверью, которую плечом можно вышибить. Их интересуют стальные двери с тройными замками. Давид Илларионович живет скрытно и тихо.

— И кроме вас, у него никто не бывает?

— У него есть друг. Женщина. Но они знакомы больше десяти лет. Смешно ее подозревать… Ах вот что… Тут дня два-три назад у него слесарь побывал. Кран прорвало. Но не думаю, что этот факт может иметь какое-либо значение. Вряд ли сантехники смыслят в шедеврах мирового искусства. Да и в комнаты они не заходят, а хозяин не вешает картины в клозете.

— Спасибо за откровенный разговор, Федор Маркович.

Но генерал и не думал уходить.

Трифонов дал задание участковому разобраться со слесарями и оставил работать на месте экспертов и майора Лыткарина, а сам с Куприяновым уехал в управление.

— Так что, Александр Иваныч, с марками я промахнулся. Ложный след?

— Не торопись, Семен. Картины уносили с рамами. Может, они и представляют собой какую-то ценность. Проконсультируемся. Вопрос в другом. Если ты пришел за картинами, то зачем тебе вспарывать подушки и матрацы, ломать ножки у стульев.

— Помню, в кино я видел, как в ножках находили золотые монеты.

— Все, что угодно. Я ожидал увидеть погром в квартире адвоката, он логически оправдан. Вот почему к нему не пришли с пистолетом в офис. Не были уверены, что найдут в сейфе то, что ищут? Налет на машину оправдан. Адвокат, как ты слышал, летел в Москву к эксперту на консультацию. Значит, в портфеле лежал ценный груз. Возможно, и ключи от сейфа. Портфель проверен, сейф проверен, а результат не достигнут. Пошли в квартиру. Если адвокат у них в заложниках, то он крепкий орешек. Как опытный человек, знающий криминалитет не понаслышке, и стратег, если верить генералу, Добронравов понимает, что стоит ему расколоться и назвать местонахождение тайника, как его тут же уничтожат за ненадобностью, как отработанный материал. Но если он будет молчать и бандиты ничего не найдут, то Добронравов будет оставаться живым как единственный ключик к ларчику. Вся его надежда на чудо или на нас. А для этого надо найти заказчика. Я не верю, что рецидивист Коптилин решил грабить музеи. Он исполнитель. А заказчиком могут быть только клиенты адвоката. Придется, Степа, нам начинать все заново. Если выдвинутая мной теория верна. По логике вещей идея похожа на правду. Но!… Всегда надо оставлять место для «но».

Анну Дмитриевну подвезли на машине к воротам крематория. Катафалк из морга прибыл позже.

Анна Дмитриевна из машины не выходила. Каталку с гробом подкатили к автомобильной дверце и сняли крышку. Она смотрела на мертвую дочь через стекло не больше полуминуты и откинулась на сиденье. Рядом с ней сидел доктор Введенский и держал ее за руку.

Крышку закрыли, и похоронная процессия направилась по аллее к залу кремации. Провожающих в последний путь молодую красавицу было больше, чем предполагалось, хотя день похорон старались не афишировать и сообщили о нем только близким.

Артем ковылял за гробом одним из первых. Так полагалось по статусу: в этой семье чтились традиции.

В имении устроили поминки. Впускали всех, кто знал Юлю. В комнатах первого этажа усадьбы накрыли столы и стащили все стулья, что имелись в доме, но мест для всех все равно не хватало. Получился импровизированный фуршет. С погодой в этот день повезло, светило солнце, и многие устроились на скамейках вокруг клумбы, разбитой у парадного входа.

Артем поражался такому количеству скорбящих. На его похороны пришлось бы нанимать людей со стороны, чтобы дотащить гроб до ямы, если нашелся бы человек, решивший его похоронить по-человечески. Впервые в жизни он задумался о своем одиночестве на поминках своей первой любви.

Жизнь пролетает незаметно, полная фейерверков и пестрой мишуры, не оставляя за собой никаких следов.

Самые неприятные ощущения он испытывал, когда к нему подходили незнакомые люди и выражали соболезнование. В некоторой степени он ощущал себя повинным в гибели Юли. Судьба ему мстила за его деяния и привела в дом жертвы, привязав к нему, как цепного пса, желая этим пробудить все то человеческое, что еще не заросло сорняками. Уже пробудило. Он мог уйти в любую минуту, но ему не давали покоя глаза матери, полные отчаяния, запавшие в самое его очерствевшее сердце.