Сергей Москвин - Агенты «Аль-Каиды»

В отличие от меня, боевые пловцы нашего морского отделения не осматривали «Арктику» и не знали, что в машинное отделение можно попасть разными путями. Избавившись от грохочущих ботинок, я на цыпочках обошел машинное отделение и бесшумно проскользнул в боковую дверь. Разглядеть в кромешной темноте засевшего здесь боевика было совершенно нереально. Зато, когда он в ответ на выстрелы нашего пловца выпустил в дверной проем свою очередь, яркая огненная вспышка на секунду осветила ствол его автомата. Мне этого оказалось вполне достаточно. Ориентируясь по вспышке, я направил на нее свой автомат и, нажав на спуск, слегка повел стволом из стороны в сторону. Автомат террориста тут же захлебнулся. Не опуская оружия, я приблизился к нему, но ответных выстрелов с его стороны так и не последовало. Добравшись до стены с выключателями, я повернул рубильник. Вспыхнувший свет больно резанул по глазам. И в этом свете я увидел на полу, в нескольких метрах от себя, скрюченное тело боевика с простреленной головой, а недалеко от главного входа труп застреленного им боевого пловца.

И тут боковым зрением я заметил какое-то шевеление в дальнем углу. Живо упав на пол, я направил туда свой автомат, но вместо еще одного боевика увидел забившегося в угол матроса в перепачканной маслом робе.

– Ты кто?

– М-механик, – заикаясь, ответил он.

– Марченко?! – опешил я. Как же он выбрался из реакторного отсека?! Неужели расклинил дверь?!

Но матрос отрицательно мотнул головой и показал взглядом на массивную дверь в глубине машинного отделения:

– О-он там. С двумя б-бандитами. Этот, – матрос перевел взгляд на застреленного мною боевика. – Они называли его Жало. Он стучал и даже стрелял в дверь, но те его не пустили. – Все ясно. Значит, Андрей Марченко, звонивший в редакции мурманских газет, по-прежнему находится в реакторном отсеке вместе с террористом-смертником и одним из шаргаевских боевиков. Впрочем, террорист скорее всего уже убил оказавшегося с ним боевика, чтобы тот не помешал ему реализовать его дьявольский план.

Пока я общался со вторым механиком, напарник погибшего аквалангиста кое-как поднялся на ноги и, волоча раненую ногу, втиснулся в машинное отделение. Он практически не мог передвигаться. Увидев, с каким трудом дается ему каждый шаг, я понял, что рассчитывать на него не следует. И все-таки, чтобы прорваться в реакторный отсек, мне требовалась его помощь. Но он и сам прекрасно это понимал, поэтому, превозмогая боль, подошел ко мне и, достав из специальной сумки-кармана на поясном ремне брикет пластиковой взрывчатки с торчащим из него концом бикфордова шнура, протянул его мне:

– Давай. Я тебя прикрою. – На лепешку пластида он положил кремниевую терку.

– Поберегитесь, – предупредил я судового механика и своего напарника из «морской» группы, а сам подбежал к двери реакторного отсека и прилепил напротив запирающего механизма брикет взрывчатки.

Затем провел теркой по хвосту бикфордова шнура, и оттуда, как из шланга, с шипением вырвалась струйка дыма, а невидимая под оболочкой искра побежала к спрессованной в комок взрывчатке. Я отскочил в сторону и прижался к стене, чтобы самого не покалечило взрывом. О том, что сейчас происходит внутри реакторного отсека, можно было только догадываться. И я вообще старался об этом не думать, лишь прислушиваясь, как шипит сгорающий бикфордов шнур.

Наступившую было тишину расколол чудовищной силы раскат грома. И многократно отразившееся от стальных стен машинного отделения эхо взрыва обрушилось на меня. Но именно сейчас и нужно было действовать, пока не пришел в себя ошеломленный взрывом террорист. Не обращая внимания на звон в ушах, я бросился к реакторному отсеку. На месте заклиненной двери зиял чернотой пустой проем – взрывной волной разбило осветительные лампы, откуда валил слепящий глаза едкий дым.

Я, не раздумывая, нырнул туда… и напоролся разутой ногой на какой-то осколок. От резкой боли невольно подался в сторону и, споткнувшись о выбитую взрывом дверь, рухнул на пол. На мгновение яркая вспышка красного света осветила узкое пространство поста управления реактором. И в этом свете я увидел промелькнувшего перед глазами человека. Но он бросился не ко мне, а в сторону, туда, где, как я помнил, проходил трубопровод главной охлаждающей системы и располагался перекрывающий подачу охлаждающей жидкости вентиль. «Цепная реакция необратима. Если процесс начнется, его уже не остановить. В этом случае взрыв неизбежен», – сигнальной вспышкой взорвались у меня в мозгу слова главного механика с «Арктики». И, вскочив с пола, я бросился на террориста, собирающегося перекрыть охлаждающую систему реактора.