Сергей Москвин - Агенты «Аль-Каиды»

– Прибыл ваш сотрудник, капитан Овчинников.

– Вовремя, – заметил Бондарев, переглянувшись с Угловым.

Прошел уже почти час после того, как я выбрался из самолета, но моя голова по-прежнему гудела, словно колокол. На бомбардировщике мне отвели место бортстрелка. Наверное, для того, чтобы летчики не видели, как я блюю. К счастью, обошлось без этого, хотя во время полета мой желудок несколько раз пытался отрыгнуть обратно все, что в нем находилось. Не знаю, как пилоты при таких перегрузках умудряются выполнять боевые задачи, потому что я во время всего перелета мог думать лишь о том, как бы поскорее оказаться на земле. Когда же это наконец произошло, меня, мастера спорта по парашютному спорту и парапланеризму, мутило и шатало, словно пьяного, и я едва не грохнулся на бетонное покрытие мурманского военного аэродрома. Какие-то офицеры очень заботливо усадили меня на заднее сиденье чьей-то служебной «Волги», и шофер за какие-нибудь полчаса домчал меня до мурманского порта. Наверное, если бы я прибыл на обычном военно-транспортном самолете, отношение ко мне было несколько иное. А так как я прилетел на сверхзвуковом бомбардировщике, меня встретили как личного представителя президента или, в крайнем случае, министра обороны. Правда, в том состоянии, в каком я находился после приземления, мне было абсолютно все равно, кто и как меня встречает.

В машине я приоткрыл окно, отдышался и, когда мы подъехали к порту, уже более или менее пришел в себя. Тошнота улеглась. Вот только голова еще продолжала гудеть. На въезде в порт «Волге» преградили дорогу суровые милиционеры в форме и несколько мужиков в гражданке с характерной комитетской внешностью. Вдалеке за их спинами маячил милицейский генерал и, видимо, еще кто-то из областных руководителей. Я представился местным фээсбэшникам и показал им свое удостоверение. Один из них тут же метнулся к начальственной тусовке, после чего кто-то из руководителей в строгом черном пальто куда-то отошел и вернулся уже вместе с Бондаревым. Бондарев, словно ледокол, разрубил милицейское оцепление и протянул мне руку:

– Как долетел?

– Нормально, – ответил я, пожимая его широкую ладонь. Сказать «отлично» у меня язык не повернулся.

– Ну и хорошо, что нормально, – закрыл Бондарев эту тему и, не выпуская моей руки, потянул меня за собой.

Мы завернули за угол какого-то административного здания, и я увидел идущего нам навстречу генерала Углова. Он тоже поздоровался со мной и, кивнув на входные двери, быстро сказал: – Пойдемте внутрь. Там поговорим.

В просторном холле на первом этаже расположились бойцы нашего отряда. Вдоль стены лежали баулы с нашим спецснаряжением. Проходя мимо, я разглядел среди них уложенные парашюты и мешки с водолазным снаряжением. Что и говорить, парни экипировались основательно.

Углов, Бондарев, я, командиры оперативно-боевых групп и присоединившиеся к нам руководители местных силовых структур поднялись на второй этаж и прошли в просторный кабинет с овальным столом для совещаний, где, как я понял, расположился оперативный штаб. По команде Углова все, кроме него самого, сели за стол. На столе сейчас же появился расчерченный план порта, и Углов, вооружившись остро отточенным карандашом, принялся объяснять:

– Группой террористов в количестве до двадцати человек на месте швартовой стоянки захвачен атомный ледокол «Россия». – Нагнувшись над столом, Углов быстро обвел карандашом символ стоящего у причала судна. – Единственное требование, которое на данный момент выдвинули террористы, это возможность беспрепятственного выхода на захваченном судне из порта, для чего они также потребовали заправить ледокол дизельным топливом. Тридцать девять членов судовой команды, находившихся в момент захвата на борту ледокола, стали заложниками террористов. Мол, у которого стоит судно, также контролируется и простреливается захватившими ледокол террористами. Наблюдателями выявлены следующие огневые точки, – генерал вновь склонился над планом. – Пулеметчик со станковым пулеметом «ПК» на корме, пара автоматчиков и пара гранатометчиков с ручными противотанковыми гранатометами по правому борту. К сожалению, левый борт судна и большая часть верхней палубы, включая носовую часть ледокола, находятся вне зоны наблюдения. До сих пор также не установлено, где содержатся заложники, и… – Углов сделал паузу, – каково состояние ядерного реактора. Предположительно, террористы не смогли запустить реактор, так как для выхода из порта они потребовали заправить судовые топливные баки горючим.