Сергей Москвин - По силам только профи

– С недоверием я отнесся к полученному Пиночетом посредством Интернета посланию, которое обнаружила Воротова в его компьютере, – поправил начальника Егоров.

– Любопытно. И что же тебя в нем насторожило?

– Все. Зачем Заркаури понадобился наемник, когда под его началом сотни фанатично преданных боевиков? Почему он подписался под посланием, не пожелав сохранить анонимность? Почему еще до встречи с исполнителем указал дату планируемого теракта? Вообще, не слишком ли много информации содержится в тексте для послания такого рода?

Генерал Локтионов задумчиво пожал плечами:

– Возможно, ты и прав. Но при желании можно найти ответы на все твои вопросы. Наемник понадобился, потому что своими силами боевики Заркаури не смогли добраться до имама. Подписался, чтобы доказать Пиночету серьезность своих намерений и убедить его прибыть на встречу. Заранее сообщил дату потому, что, как ты сам сказал, на подготовку у исполнителя осталось очень мало времени. Во всяком случае, убийство религиозных лидеров на их общем саммите – это как раз в духе «Аль-Каиды» и Абу Мусаба Заркаури… Кстати. – Локтионов остро глянул на Егорова. – Ты поделился с Воротовой своими сомнениями?

– Нет.

– Что так? Щадишь ее чувства?

Егоров нахмурился.

– Девушка пережила такое, чего и врагу не пожелаешь. А после всего этого ее унизили подозрениями. Поэтому я не стал высказывать ей свои соображения относительно текста полученного Пиночетом письма, чтобы еще больше не травмировать ее. Тем более, как вы сами заметили, всем сомнениям можно дать объяснение.

– Гуманист, – неодобрительно усмехнулся Локтионов. – Не хочет он травмировать ее. Да она уж и забыла все, что с ней произошло, как только вышла отсюда.

– Воротова ничего не забыла. К тому же она никуда не уходила. Она в моем кабинете.

– В твоем кабинете?! – вскинул голову генерал. – Что она там делает?!

Егоров улыбнулся:

– Кофе пьет. Думаю, уже допила. – Но, заметив, как налилось кровью лицо начальника управления, поспешил напомнить: – Товарищ генерал, вы сами разрешили мне использовать Воротову в качестве свидетеля.

– Вот именно что в качестве свидетеля! А ты уже готов обсуждать с ней план оперативных мероприятий! Может быть, еще прикажешь ввести ее в состав оперативной группы?!

Егоров замешкался, но лишь на мгновение.

– Олег Николаевич, именно этот вопрос я хотел бы с вами обсудить. Завтра состоится совместное совещание с личным составом московского управления, и я бы просил вашего разрешения…

– Ну хватит! – Локтионов оглушительно хлопнул ладонью по столу, чего обычно в разговорах с подчиненными себе не позволял. – Ни о каком участии Воротовой в оперативном совещании не может быть и речи! Допрашивай ее, снимай показания, и чтобы уже завтра духу ее здесь не было!

Егоров поднялся со стула.

– Товарищ генерал, если вы доверяете мне розыск Пиночета, то и работу со свидетелем я буду строить так, как считаю нужным. В противном случае я прошу освободить меня от этого задания.

Несколько секунд начальник управления глядел в глаза своему подчиненному и, поняв, что тот не отступится, сказал:

– Сядь. Далась тебе эта девчонка! Тебе что, делать больше нечего, как возиться с ней? На розыск Пиночета брошено две сотни человек, не считая агентуры. На очереди проверка гостиниц, инструктаж сотрудников пограничных постов столичных аэропортов. Ты еще собирался разослать ориентировки с его описанием в отделения внутренних дел…

– Олег Николаевич! – поспешно вставил Егоров. – Я думаю, еще было бы неплохо направить ориентировку на Пиночета с его фотороботом в консульские отделы наших зарубежных посольств. Вдруг удастся выявить его еще на этапе получения визы.

Генерал остро взглянул на него.

– Тем более. Вон сколько дел. А ты из управления какой-то детский сад устраиваешь. Ну почему ты такой упертый?

Егоров улыбнулся:

– Так ваша школа, Олег Николаевич.

Локтионов устало махнул рукой:

– Свободен. Совещание завтра в восемь утра. Иди, готовься.

В ожидании Егорова Анна сполоснула кофейные чашки и даже немного прибралась в его кабинете: протерла пыль – особенно много ее скопилось на подоконнике и моноблоке видеодвойки, на столе поправила перекидной ежедневник, телефонный справочник переложила ближе к телефонам, составила обратно в письменный прибор авторучку и карандаши, а он все не возвращался. Наконец дверь распахнулась, и в кабинет вошел Егоров. От него ощутимо пахло табаком. Похоже, на ковре у начальства полковнику пришлось не сладко, раз на обратном пути он решил закурить.