Сергей Москвин - Схватка профессионалов

Отойдя от окна, Чернышов вернулся к столу и снял телефонную трубку, чтобы снова вызвать оперативную машину, но дежурная машина, на которой оперативники выезжали на задержание Ковалева, уже уехала. Ждать ее возвращения Павел Чернышов не стал и поехал на своем «Москвиче». Он знал, что, несмотря на гибель своего хозяина, дворецкий, проживающий в доме Тумского, не выехал из особняка. Как и при живом хозяине, дворецкий поддерживал в доме порядок и чистоту, ожидая, когда адвокаты Тумского найдут наследника, который вступит в законное владение домом.

15 сентября, пятница, 20.00

«Москвич» полковника Чернышова остановился перед воротами, закрывающими въезд на территорию загородного особняка Тумского. Во время своего предыдущего визита сюда вместе со следственной бригадой Чернышов запомнил, что от ворот до особняка добрых пятьдесят метров, поэтому правильнее называть их воротами в приусадебный парк. Павел Чернышов несколько раз протяжно посигналил, но ворота так и не открылись, лишь установленная над ними миниатюрная видеокамера пришла в движение и нацелилась окуляром на подъехавшую к воротам машину. Чернышов беззлобно выругался про себя, затем открыл дверь и вышел из машины, демонстративно встав перед видеокамерой. Практически сразу из динамика установленного на воротах переговорного устройства прозвучал вопрос:

– Вы ко мне, Павел Андреевич?

– К вам, Лев Иванович, – ответил Чернышов, обращаясь к дворецкому по имени-отчеству. – Ведь вы теперь в этом доме единственный хозяин.

– Увы, Павел Андреевич, как ни прискорбно, – грустно заметил дворецкий.

Еще во время своего первого визита Чернышов убедился, что дворецкий глубоко переживает трагическую смерть своего хозяина, которого он ценил и уважал. Причем чувства, которые дворецкий испытывал к Тумскому, были совершенно искренни. Чернышов уже успел заметить, что люди, тесно общавшиеся с Тумским, считают его исключительно честным и порядочным человеком. Чернышову уже приходилось сталкиваться с подобными парадоксами. Тумский торговал орудиями убийства, отдавал приказы убивать людей, но это не мешало ему в жизни выглядеть добрым и участливым человеком.

– Пожалуйста, проезжайте, – добавил дворецкий после небольшой паузы, и створки ворот разъехались в разные стороны.

Чернышов вернулся за руль и через раскрытые ворота проехал к расположенному в глубине парка дому. В построенном неподалеку от дома вольере глухо зарычали две кавказские овчарки. Чернышов выбрался из машины и, услышав собачье рычание, вспомнил, что в прошлый раз днем собаки вели себя тихо, а сейчас, ближе к ночи, решили продемонстрировать свой крутой нрав. Павел Чернышов любил собак, но, проходя к дому, все же опасливо покосился в сторону вольера.

Дворецкий Тумского уже встречал гостя, стоя на ступенях крыльца.

– Здравствуйте, Лев Иванович, – поздоровался с ним Чернышов.

– Здравствуйте, Павел Андреевич, – с достоинством ответил тот. – Пожалуйста, проходите.

Дворецкий отступил в сторону и указал Чернышову на входную дверь. «Вот таким же жестом он приглашал в дом к Тумскому всех приезжавших к нему гостей, – глядя на дворецкого, подумал Чернышов. – Интересно, был ли среди них Ковалев? А если даже и был, что дворецкий сможет сказать о нем?»

– Как продвигается расследование убийства Геннадия Семеновича? – первым делом спросил у Чернышова дворецкий, проводив того в каминный зал, ранее служивший Тумскому гостиной.

– Работаем, Лев Иванович, – обтекаемо ответил Чернышов.

– Я понимаю, – опять грустно вздохнул дворецкий. – Так что же привело вас ко мне?

– Видите ли, Лев Иванович, мы пришли к выводу, что вашего… – Чернышов хотел сказать «вашего хозяина», но потом поправился, решив, что такие слова дворецкому будут неприятны, – что Геннадия Семеновича убил человек из его близкого окружения.

– Этого не может быть! – возмущенно воскликнул дворецкий. – Все, кто близко знал Геннадия Семеновича, очень ценили его и были преданы ему до глубины души! Поверьте мне, Павел Андреевич, вы стоите на неверном пути.

– Ну что ж… – Чернышов решил сменить тему разговора: – Скажите, Лев Иванович, а Геннадий Семенович был общительным человеком?

– Гм… нет, – ответил дворецкий. – Но это скорее не черта его характера, а симптом возраста. Согласитесь, что люди старше пятидесяти уже не заводят новых друзей, а Геннадию Семеновичу было далеко за пятьдесят.