Сергей Москвин - Почерк диверсанта

– Хорошо, господин полковник, – сказал он. – Я в ресторане «Садко». Здесь хорошая кухня и довольно тихо. Мы сможем спокойно поговорить, приезжайте.

– Я буду через тридцать минут, – ответил Чернышов.

Татаев спрятал в карман телефон и как ни в чем не бывало повернулся к своему партнеру.

– Что бы нам выбрать на десерт? – спросил он.

Но русский бизнесмен забеспокоился. Встреча с неизвестным полковником не входила в его планы. «Какие бы отношения ни связывали Татаева и этого полковника, не стоит демонстрировать посторонним свое близкое знакомство с чеченцем», – рассудил бизнесмен и, сославшись на неотложные дела, поспешил покинуть ресторан.

Татаев остался за столиком один. Встреча с русским закончилась совсем не так, как он рассчитывал. И это раздражало Татаева. Чтобы хоть как-то поднять настроение, он подозвал официанта и, проигнорировав язву желудка, заказал шашлык. Шашлык в ресторане не готовили, и он отсутствовал в меню. Но для такого посетителя, как Джунгер Татаев, сделали исключение. И к приезду Чернышова на столике Татаева уже стояло блюдо с шампурами дымящихся шашлыков.

– Из-за вас мне пришлось прервать важную встречу, – сказал Чернышову Татаев. – Надеюсь, то, что вы хотите сказать, действительно важно.

– Я сожалею о том, что вам, Джунгер, пришлось прервать встречу, – ответил Чернышов, усаживаясь за столик Татаева. – Мне бы тоже хотелось встретиться с одним из ваших знакомых, Ильдаром Набиевым. Но в последнее время он старательно избегает контактов с нашей структурой и даже отключил свой мобильный телефон. Как вы думаете, чем это вызвано?

– Вы об этом хотели со мной поговорить? – спросил Татаев. Последние дни он и сам предпочитал не встречаться с Набиевым и специально не звонил ему.

– Я не стану от вас ничего скрывать, Джунгер, – честно сказал Чернышов. – Мне действительно нужен Набиев.

– И вы полагаете, я смогу вам в этом помочь?

– Да, Джунгер, я пришел к вам именно за этим. Мне известны ваши информационные возможности. Полагаю, вы знаете, где сейчас находится Набиев.

– Мне лестно слышать, что вы высокого мнения о моих информационных возможностях, – надменно сказал Татаев. – Но в моем лице вы не найдете осведомителя.

Чернышов вздохнул, потом разочарованно посмотрел на Татаева и сказал:

– Вы знаете, Джунгер, ваш ответ заставляет меня усомниться в вашей осведомленности. Полагаю, вам неизвестно, что задумал Набиев. В противном случае, вы, конечно, ответили бы мне иначе. Чтобы принимать верные решения, человеку требуется информация. Послушайте меня. Я хочу рассказать вам кое-что.

– Ну-ну, будет интересно послушать, – произнес Татаев и откинулся на спинку стула.

– Начну с самого начала, – глядя Татаеву в глаза, сказал Чернышов. – Все началось в конце февраля, когда в руки Набиева попал баллон с химическим оружием. Боевики из вооруженного отряда, финансируемого Набиевым, а проще говоря, банды, воспользовавшись этим химическим оружием, превратили жителей Пятигорска в заложников и потребовали полмиллиарда долларов в качестве выкупа. Силы безопасности уничтожили террористов. Набиев избежал ответственности за это преступление, но не отказался от своих планов. Полагаю, вам известны его планы – пост президента Чечни.

– Разве это преступление, когда человек хочет стать президентом? – спросил Татаев. – Такое право записано в конституции. Вон сколько кандидатов предлагают себя на пост президента России!

– Верно. Только эти люди, в отличие от Набиева, не используют для своих целей вооруженные отряды бандитов и химическое оружие. Зачем Набиев летал в Дагестан, если не на встречу с чеченскими полевыми командирами? – Чернышов даже повысил голос. – Спросите у своих людей в Чечне, каким образом Набиеву удалось заручиться поддержкой полевых командиров. Что он предложил им взамен? Но я уже сейчас могу ответить на этот вопрос – химические бомбы. Вы думаете, Набиеву удастся урегулировать обстановку в Чечне, раздавая боевикам химические бомбы? Да полевые командиры уже давно перегрызлись за власть! Когда в их руках окажется химическое оружие, они используют и его в своей межклановой борьбе. Вас вместе с Набиевым проклянут все чеченцы, когда первая же химическая бомба взорвется на территории Чечни.

Где бы ни жил чеченец, чем бы ни занимался, но его связи с родиной всегда остаются прочными. Без поддержки своего рода – чеченец ничто. И ни деньги, ни власть не позволят ему вернуть утраченный почет и уважение. Каждому чеченскому мальчишке с детства внушаются такие чувства. На них и напирал Чернышов, разговаривая с Татаевым.