Сергей Москвин - Профи из «Вымпела»

– Покажи нам, как ты любишь свою семью...

При чем тут его семья? Ах да, чтобы вернуться к семье, он должен убить Ивана... Михаил на коленях приблизился к лежащему на земле солдату и занес над ним топор.

– Бей. Он все равно умрет. Убивая его, ты избавишь его от страданий...

Михаил закрыл глаза и ударил. Снова послышался хруст, но на этот раз более глухой. Михаил в ужасе открыл глаза и увидел перед собой голову Ивана со ртом, куда пришелся его удар, превратившимся в кровавое месиво. Но грудь Ивана продолжала вздыматься в такт его прерывистому дыханию.

– Он жив! Бей еще! – прозвучала над ухом Михаила хлесткая команда.

Он вздрогнул, как от выстрела, и, выйдя из оцепенения, принялся молотить топором по голове несчастного солдата. Он опомнился, только когда скользкий от крови топор выскользнул у него из рук. Голова Ивана представляла собой кровавую кашу из мяса и костей. Увидев, что он натворил, Михаил в ужасе шарахнулся в сторону. Но ему не дали отползти от трупа. Кто-то схватил его за шиворот и рывком поставил на ноги. Михаил снова увидел перед собой приветливое лицо чеченца, который обещал его освободить, а за его спиной одного из молчаливых помощников, прячущего обратно в мешок свою видеокамеру.

– Видишь, ничего страшного, – с улыбкой произнес чеченец и насильно вставил в руку Михаила граненый стакан, до краев наполненный чем-то прозрачным. – Выпей и успокойся.

Михаил поднес стакан ко рту. В нос ударил резкий запах водки. Михаил с трудом держался на ногах, а в голове шумело так, словно он уже выпил целое ведро деревенского самогона. Он попытался вернуть стакан обратно, чем страшно разозлил чеченца.

– Пей! – грозно потребовал тот и насильно поднес руку со стаканом к губам Михаила.

Михаил не посмел ослушаться. У него дрожали руки, а зубы стучали по краю стакана. Тем не менее он до последней капли влил в себя обжигающую жидкость.

– Вот и молодец! – обрадованно воскликнул чеченец и обнял его за плечи. – Теперь ты наш брат и скоро поедешь домой. Вернешься к жене и сыну. Устроишься на прежнюю работу и снова будешь составителем поездов. И, как брат, окажешь мне одну небольшую услугу...

Он еще долго о чем-то говорил, но Михаил не различал слов, хотя и согласно кивал в ответ. Мысли путались в его голове. Жуткие образы обезображенного лица Ивана и кровавой каши из его костей и мозгов перемешались с радостными воспоминаниями о жене и сыне. Брат-чеченец, видимо, понял, что Михаил не понимает большей части из того, что он говорит, и прекратил свой монолог. Михаила опять подхватили под руки помогающие его «брату» молчаливые охранники и куда-то повели. Через минуту он снова оказался в сарае. Там к нему подполз второй солдат Саша и, осторожно тронув за локоть, с опаской спросил, кивнув на входную дверь:

– Чего они хотели?

Михаил повернулся к Саше, но вместо него отчетливо увидел перед собой обезображенный труп Ивана, убитого его руками. У него внутри все перевернулось, и Михаил забился в тошнотворном кашле, отрыгивая куски только что съеденного шашлыка и выпитую водку.

Станция Канаш, Республика Чувашия

24 июля, 07.25

День обещал быть жарким. Солнце припекало уже с утра, и над оставшимися на асфальте после полива перрона лужами клубился туман испарений. Ступая прямо по лужам, Михаил Нелюбин устало брел по станционной платформе. После возвращения из Чечни он сильно уставал на работе, особенно в ночную смену. Но именно в этой усталости и было спасение. Приходя после ночной смены к себе в общежитие, Михаил падал на кровать и засыпал без всяких сновидений. Все же остальные ночи превращались для него в настоящий кошмар. В каждом своем сне он снова был во дворе Ужаха Исрапилова, возле трупа Ивана. Он отчетливо видел тело солдата и его размозженную голову, видел валяющийся рядом окровавленный топор и свои перепачканные кровью руки. Михаил судорожно пытался стереть с рук кровь, но это никак не получалось. И тогда он просыпался в холодном поту и с дрожью во всем теле. Порой он кричал во сне, будя жену и маленького сына. В семейной жизни тоже начались проблемы. Люде всегда нравились сильные ласки. Но стоило Михаилу покрепче прижать жену к себе, как перед глазами возникало обезображенное тело Ивана, и его любовный порыв сейчас же пропадал. Люда не обижалась на мужа, понимая, что причиной его состояния является шок, пережитый в чеченском плену. Она всячески пыталась помочь Михаилу: водила к врачу, сама заваривала какие-то успокаивающие травы. Но все было тщетно. Несмотря на то что прошел уже месяц с тех пор, как Михаил вернулся домой из чеченского плена, его продолжали мучить кошмары.