Сергей Москвин - Профи из «Вымпела»

– Значит, высадка не удалась, – констатировал Президент.

Несколько секунд он сидел молча, глядя на поверхность стола, потом поднял тяжелый взгляд на министра обороны и начальника Генерального штаба и твердым голосом произнес:

– Очевидно, иного выхода нет.

В кабине летящего на десятикилометровой высоте тактического бомбардировщика «Су-25» пилот перевел взгляд на мерцающий голубоватым светом экран электронного прицела. Там продолжала пульсировать яркая голубая точка – обнаруженная несколько минут назад цель, которую, согласно только что поступившему приказу, следовало уничтожить. Отклонив в сторону рукоятку наведения, пилот накрыл светящуюся точку перемещающейся по экрану черной рамкой. Рамка сейчас же перешла в режим пульсации, как и оказавшаяся в ее центре точка. Есть захват! Теперь пуск. Лежащим на рукоятке наведения указательным пальцем летчик сдвинул предохранительную шторку и вдавил открывшуюся под ней кнопку.

В ту же секунду из сопел двух подвешенных под крыльями бомбардировщика ракет инфракрасного наведения класса «воздух – земля» вырвались языки пламени. Подхваченные реактивной силой ракеты сорвались с направляющих и, круто спикировав вниз, устремились к земле. Захватившие цель головки самонаведения со свистом рассекали плотный воздух. Натужно ревели вырабатывающие свой ресурс маршевые двигатели. Прошла одна секунда... другая. Через тридцать секунд ракеты должны были поразить цель. Но с каждой последующей секундой удерживать ее становилось все труднее. Цель расплывалась в клубах окутывающего ее густого дыма. За три километра до земли, окончательно потеряв контакт с целью, отклонилась в сторону первая ракета, за полторы тысячи метров – вторая. Инфракрасные «глаза» начиненных взрывчаткой стальных цилиндров рыскали в поисках потерянной цели, но «видели» только клубящуюся над землей дымовую пелену. Так и не найдя цель, обе ракеты нырнули в дымовое облако, а через секунду землю сотрясли два слившихся в один мощных взрыва, оставившие две полутораметровые воронки в десяти и в сорока метрах от железнодорожного полотна...

Приняв сообщение от своего явившегося для доклада помощника-адъютанта, начальник Генштаба вскинул на Президента тревожный взгляд:

– Пилот бомбардировщика только что передал, что выпущенные по составу ракеты не поразили цель. В дыму они сошли с боевого курса... А другого вооружения на самолете нет.

– Сколько времени потребуется, чтобы восполнить боезапас? – требовательно спросил Президент.

Начальник Генерального штаба старался вникать во все военно-технические вопросы и мог с ходу ответить на заданный Президентом вопрос. Но он прекрасно понимал, что его ответ Президента никак не устроит. Потому что за десять минут, оставшиеся до того момента, как тепловоз с террористами и цистерной с сорока тоннами объемно-детонирующей взрывчатки ворвется на забитый поездами железнодорожный вокзал Нижнего Новгорода, посадить бомбардировщик на аэродром, навесить на него обычные ракеты и бомбы, поднять самолет в воздух, снова обнаружить и наконец разбомбить поезд террористов было невозможно.

Охватившее уже весь машинный отсек пламя неумолимо подбиралось к тепловозной кабине. Лежащий на защитном кожухе дизеля труп давно превратился в обугленную головешку. Но находящиеся внутри кабины арабский и чеченский боевики этого не видели. Они вообще ничего не видели из-за застилающего стекла кабины густого, жирного дыма. Воздуха в кабине практически не осталось, и задыхающийся от удушья чеченец уже дважды блевал себе под ноги. Он был близок к обмороку. И искоса наблюдающий за своим боевиком Али отметил, что тот уже ни на что не годен. Более выносливый к удушающей жаре араб еще держался. Хотя проникающий в кабину через все щели дым разъедал глаза и обжигал нос и горло.

– Не могу... не могу больше... – давясь кашлем, забормотал вайнах. – Дышать... надо... на воздух... на воздух...

– Заткнись и приготовься умереть как моджахед! – оборвал его Али.

– Я... не хочу умирать... – забился в корчах чеченец. – Мне надо...

Он недоговорил и вдруг, выпучив красные от дыма глаза, с невероятным для его полуобморочного состояния проворством бросился к двери кабины.

– Назад! – рявкнул ему вслед Али.

Дверь являлась последним барьером на пути охватившего тепловоз пламени. Стоило приоткрыть ее, как огонь и дым ворвались бы в кабину, что означало неминуемую смерть для обоих боевиков. Но чеченец этого не понимал. Не обращая внимания на окрик Али, он вцепился двумя руками в раскаленную от жара дверную ручку. Но повернуть ее не успел. Молниеносным движением Али выхватил из-под мышки пистолет и, направив его в спину своего бойца, нажал на спуск.