Сергей Москвин - Профи из «Вымпела»

Отдав приказания своим подчиненным, генерал Углов повернулся к электровозу, откуда только что спустился Овчинников. Майор быстро подошел к нему и, встав перед генералом по стойке «смирно», попытался доложить:

– Товарищ генерал-майор...

Но Углов остановил его и, указав взглядом на кабину головного электровоза, встревоженно спросил:

– Что там?

– Один террорист и заложник. Оба мертвы, – с тяжелым вздохом ответил командир штурмовой группы.

– Гамадов?

Овчинников отрицательно покачал головой.

Сбоку к ним подбежал затянутый в десантный комбез капитан с переброшенным за спину автоматом и, обращаясь к Углову, отрапортовал:

– Товарищ генерал, головная цистерна осмотрена...

– Что там?! – нетерпеливо перебил капитана Углов.

– Бензин, – ответил вымпеловец и виновато опустил голову.

– Значит, Воронин прав, террористы отцепили цистерну, – размышляя вслух, произнес Углов и вопросительно взглянул на Овчинникова.

– Ворон считает, что они собираются взорвать ее на вокзале в Нижнем Новгороде, – напомнил Овчинников командиру «Вымпела».

– После Москвы это самая лакомая цель, – со злостью выдохнул Углов и, поднеся к лицу трубку спутникового телефона, с силой надавил на ней кнопку повторного вызова.

По его закаменевшему лицу и слегка подергивающимся уголкам плотно сжатых губ хорошо знающий Углова Овчинников определил, что генерал сильно волнуется. Но на этот раз командир «Вымпела» не просто волновался, он находился во взбешенном состоянии.

После того как директор ФСБ был срочно вызван на заседание Совета безопасности, на совещании оперативного штаба, проходящем в зале коллегии, председательствовал его первый заместитель. Посильную помощь шефу оказывал личный адъютант генерал-полковника, отвечающий на все звонки, поступающие в оперативный штаб по линиям спецсвязи. Он сидел за отдельным письменным столом в зале коллегии, куда, по распоряжению первого заместителя директора Службы, связисты перенесли из приемной многоканальный аппарат ВЧ.

Помимо председателя и отвечающего на звонки адъютанта, в совещании участвовали начальник антитеррористического департамента со своими заместителями, а также руководители всех главных управлений, и в их числе начальник управления военной контрразведки генерал-лейтенант Ерохин. Из всех присутствующих он чувствовал себя наиболее неуютно. Хотя перевозку и охрану сорока тонн окислителя ракетного топлива осуществляло Министерство обороны, вина за то, что эта взрывоопасная смесь попала в руки террористов, ложилась и на военную контрразведку. Правда, конкретный виновник определен – начальник отдела безопасности военных перевозок подполковник Жигалов. Но если террористы все-таки взорвут захваченную цистерну на вокзале, станции, железнодорожном переезде или в любом другом людном месте, то головы одного подполковника окажется недостаточно. Всевозможным комиссиям, которые, конечно же, будут созданы для расследования причин произошедшей трагедии, понадобятся новые жертвы. И тогда следующим на очереди окажется уже начальник управления контрразведки как отвечающий за все происходящее в своем ведомстве. Поэтому, сидя на совещании и слушая выступления и комментарии своих коллег, Ерохин старался не встречаться взглядом с председателем совещания, отличающимся куда более крутым нравом, чем его шеф.

Неожиданно дверь зала коллегии распахнулась и на пороге возник дежурный офицер приемопередающего центра в сопровождении одного из секретарей-адъютантов председательствующего на совещании первого заместителя директора ФСБ.

– Товарищ генерал-полковник, – обратился вестовой к председателю совещания. – Срочная шифротелеграмма на имя начальника управления военной контрразведки.

Ерохина прошиб озноб: что еще свалилось на его голову? После сообщения о захвате террористами сорока тонн жидкой взрывчатки он уже не ждал никаких положительных вестей.

Председатель повернул к нему свою крупную, грубо вытесанную голову и, придавив тяжелым взглядом из-под сведенных к переносице густых бровей, коротко приказал:

– Получите.

Ерохин с трудом поднялся с кресла. Вестовой офицер, понятия не имеющий о терзающих его переживаниях, мгновенно оказался рядом и передал из рук в руки папку с вложенным в нее телеграфным бланком. Сделав глубокий вдох, как перед прыжком в воду, когда он еще занимался плаванием, Ерохин раскрыл папку и уставился на заполненный телеграфный бланк. Строчки прыгали у него перед глазами, но постепенно смысл отпечатанного на бланке текста стал доходить до начальника управления. Тревога оказалась ложной. Просто особист с литерного поезда, перевозящего термоядерные боеголовки, выражал свою обеспокоенность большим скоплением пассажиров на нижегородском вокзале, что, по его мнению, могло привести к расшифровке истинного назначения специального поезда и цели спецперевозки. Паникер! Как это скопление пассажиров может привести к расшифровке? Не начнут же они, простого любопытства ради, взламывать закамуфлированные под рефрижераторы бронированные вагоны.