Сергей Москвин - Разрешение на штурм

За изучением этого снимка его и застал вернувшийся Вадим.

– Так у тебя еще ничего не готово? – обиженно спросил он, поставив чайник на электрическую подставку и воткнув шнур в розетку.

– Давно из Грозного? – спросил у него Ватутин, ткнув пальцем в последний снимок.

Вадим бросил взгляд на фотографию:

– Четыре года назад. Я тогда еще старлеем был. Моя первая командировка в Грозный и вообще на Кавказ. – Он горько усмехнулся и добавил: – Если бы не Егоров, я там бы и остался, на куче мусора. Андрей Геннадьевич мне тогда жизнь спас. И всем этим ребятам, – Вадим постучал пальцем по фотографии, – тоже.

– Как это? – Ватутин вскинул на него вопросительный взгляд.

– Он тебе не рассказывал?! – в свою очередь удивился Вадим. – Я понял: вы с ним давние друзья.

– Нет, – отрицательно покачал головой Ватутин.

– Тогда слушай. Занятная история. – Воодушевившись, Вадим принялся рассказывать. – Поступила к нам оперативная информация о том, что группа чеченских боевиков готовит теракт в Москве. А взрывчатка для теракта якобы спрятана где-то в Заводском районе Грозного. В общем, опуская детали, скажу, что мы все-таки выследили бандитов, которые пришли за взрывчаткой. Решили брать их, когда они выйдут к тайнику. Ночь, третий час. Егоров в комендатуре Заводского района по рации руководит операцией. Я с отделением спецназа слежу за бандитами. Те и привели нас на бывший завод резинотехнических изделий. От завода, правда, одни разрушенные корпуса остались. Бандиты по заводской территории порыскали и рванули к одному из цехов. Я по рации доложил Егорову об их перемещении и за ними. А цех интересный оказался: окон нет, входные ворота каким-то строительным мусором и железными конструкциями завалены. Боевики у ворот покрутились и по пожарной лестнице на крышу взобрались, чтобы оттуда внутрь пробраться. Я про себя думаю: там мы их и возьмем. Спецназовцы, что со мной были, тоже подобрались, готовятся к штурму. И в этот момент выходит на связь Егоров и приказывает нам всем немедленно покинуть территорию завода, организовав наблюдение по периметру. Я чуть не обалдел: вот же они, боевики, и тайник со взрывчаткой где-то в цехе. А Егоров одно – покинуть территорию завода – и точка. Пришлось подчиниться. Выбрались мы, рассредоточились вокруг, наблюдаем. Час проходит, другой, рассвело – бандитов нет. В десять утра на пожарной машине, в сопровождении двух БТРов, приезжает Егоров, а с ним четверо эмчээсников в костюмах радиационной защиты. Ощупали нас всех своими дозиметрами и к цеху. А когда с крыши, через проделанную «чехами» брешь, в цех заглянули, все ясно стало. Оказывается, в этом цехе еще с советских времен располагалась установка полимеризации каучука. А в ней радиоактивные стержни, тонкие, как карандаши, но невероятной мощности излучения. Их-то бандиты и собирались установить в Москве в местах скоплений людей, но только и успели вскрыть установку да пару стержней оттуда вытащить, как окочурились. И с нами бы то же самое случилось, если бы мы следом за ними в этот цех полезли. А мы бы точно полезли, если бы Егоров нам не запретил. Я давай допытывался: откуда он про ту установку узнал. А Андрей Геннадьевич только усмехнулся. Цех, говорит, мне тот по твоему описанию не понравился: без окон, без дверей. Решил выяснить, что там до войны было. Так и узнал. Вроде все просто, но парни из спецназа, которые в ту ночь со мной были, на Егорова потом смотрели, как на бога. – Вадим обернулся на шум закипевшего чайника. – Ладно, давай кофе пить.

Он сам достал из нижнего ящика жестяную банку растворимого кофе, стеклянную банку с сахаром и две керамические чашки. Сделав очередной глоток, Чигорин спросил:

– Кстати, а как ты узнал, что снимок из Грозного? Он же не подписан.

– Мне эта панорама, – Ватутин еще раз взглянул на фотографию, – по ночам целый месяц снилась.

– Расскажи, – попросил Вадим.

Несколько секунд Ватутин сосредоточенно размышлял, потом кивнул головой:

– Ладно, дело прошлое. Можно и рассказать. Вскоре после того, как чеченское правительство вернулось из Гудермеса в освобожденный Грозный, в Заводском районе объявился бандитский снайпер и принялся обстреливать блокпост и районную комендатуру. Как раз отсюда и стрелял, – Ватутин еще раз бросил взгляд на фотографию.

– Так это ведь далеко! – удивился Чигорин. – От этих развалин до блокпоста метров пятьсот, а комендатура еще дальше!

– Шестьсот пятьдесят, – поправил его Ватутин. – Мастером оказался. Когда мою группу перебросили в Грозный из Ханкалы, эта сволочь уже успела трех наших солдат-вэвэшников застрелить, одного офицера комендатуры и двух чеченских милиционеров. Район заводских руин огромный, сам знаешь. Его целым батальоном неделю надо зачищать. А у меня в группе всего шесть человек. Тут тактика может быть только одна: в засаду и ждать. Тем более что было понятно: снайпер приходит на позицию ночью, в темноте, днем делает несколько выстрелов и тут же уходит. Мы определили здания, откуда он мог вести огонь, с наступлением темноты скрытно расположились вокруг, стали ждать. Но снайпер в ту ночь так и не появился. Мы пролежали в камнях до рассвета. Утром я увел бойцов на блокпост, а вечером мы снова выдвинулись на позиции. Трое суток мы выслеживали чеченского снайпера. По ночам выбирались в развалинах заводских цехов, а днем, по очереди сменяя друг друга, наблюдали за окрестностями с блокпоста. И вот на четвертый день...