Сергей Москвин - Разрешение на штурм

– За ними! – скомандовал водителю Егоров, услышав прозвучавший по рации сигнал тревоги.

Оперативная «Волга» вылетела на середину проезжей части и устремилась вперед. На противоположной стороне улицы Егоров увидел одного из оперативников и, определив, куда он бежит, перевел взгляд на ведущую во двор подворотню. В этот момент из подворотни вылетела граната и покатилась по тротуару. Увидев гранату, оперативник бросился на асфальт, а менее чем через секунду раздался взрыв. Шальной осколок клюнул «Волгу» в лобовое стекло и, продырявив его, пробил спинку сиденья рядом с Егоровым. Водитель судорожно ударил по тормозам.

– ...твою мать! – выругался сидевший сзади оперативник.

Егоров распахнул дверь и выпрыгнул из машины. Остальные автомобили тоже затормозили. Лавируя между ними, Егоров бросился к подворотне, на ходу вытаскивая пистолет. Как он успел определить, взрыв обошелся без жертв. Только одна женщина сидела на тротуаре, обхватив руками раненую осколком ногу. Замеченный Егоровым оперативник стоял на четвереньках и тряс головой. «Контузия», – сообразил Егоров. В Афганистане и потом в Чечне он не раз наблюдал подобную реакцию у попавших под минометный обстрел солдат. Но, кроме контузии, других повреждений у парня, похоже, не было.

Егоров нырнул в подворотню и едва не споткнулся о лежащую на асфальте девушку. Услышав слабый стон, он нагнулся к ней:

– Как ты?

– Б-больно, – еле шевеля губами, прошептала та.

Сзади послышался топот множества ног. Егоров обернулся. В подворотню с автоматами наперевес вбегали закованные в латы бронежилетов бойцы группы захвата.

– Осмотрите двор! Он не мог далеко уйти! – приказал им Егоров и снова нагнулся к девушке.

Она зажимала рану на правом боку, и между пальцами у нее сочилась кровь.

– Чем он тебя?

– Спи-цей, – слабеющим голосом прошептала Лиза.

«Шилом», – сообразил Егоров.

– Все будет хорошо! Слышишь?!

Вынув из кармана носовой платок, он сложил его несколько раз и прижал к ее ране.

В подворотню, тяжело дыша, вбежали ехавшие в одной машине с Егоровым нижегородские оперативники.

– Надо срочно «скорую», – обернувшись к ним, сказал Егоров.

– Уже вызвали, – ответил старший из оперативников. – А где... – он обвел взглядом двор, – этот?

Егоров стиснул зубы, сдержав рвущийся с языка нецензурный ответ.

Через несколько минут вернулись осматривавшие двор спецназовцы. Их старший виновато развел руками:

– Нет никого. Видно, на машине уехал. Там свежие следы на выезде.

Егоров скрипнул зубами:

– Сфотографируйте следы и объявите по городу план «Перехват»!

...Он до утра просидел в дежурной части арзамасского горотдела ФСБ, фильтруя и анализируя милицейские сводки. Но развернутый по его команде комплекс оперативных мероприятий так и не вывел на след террориста.

В восемь утра Егоров позвонил в приемный покой дежурной больницы, куда «скорая» должна была доставить раненую Агджой девушку. Врач приемного покоя долго листала журнал регистрации поступивших больных, после чего ответила:

– Как Вы сказали фамилия девушки, Дудник? Так она умерла по дороге в больницу. Еще в «скорой». Вот и диагноз есть – проникающее ранение печени.

– Ясно, – пробормотал Егоров и опустил на рычаг телефонную трубку.

10 июня – среда 12.00

– ...Таким образом, в результате осуществленной оперативной комбинации террористам была передана дискета с дезинформацией, – докладывал начальнику антитеррористического департамента полковник Поварницын.

Он стоял рядом с Егоровым на ковровой дорожке в кабинете руководителя департамента и глядел на шефа преданным взглядом. Всякий раз, являясь на доклад к руководителю департамента, Поварницын испытывал робость и страх. В отличие от него, у Егорова размеры кабинета, ковровая дорожка, добротная мебель и даже сидящий за столом сосредоточенный генерал-полковник, не вызывали трепета, хотя сам он в кабинет к начальнику департамента попал впервые. Егоров прекрасно понимал, что Поварницын взял его на доклад к шефу лишь для того, чтобы при необходимости переложить на него всю ответственность за провал в Арзамасе. И хотя наблюдение за Лизой Дудник и сорвавшееся задержание Агджи планировали нижегородские оперативники, сам Егоров не собирался перекладывать ответственность на других и готов был принять любое наказание. Однако Поварницын старательно маскировал просчеты, пытаясь выдать провал чуть ли не за успех операции.