Сергей Москвин - Сверхсекретный объект

«Правильно, – мысленно похвалил Кудрявцев устроившего лежку человека. – Если бы я здесь кого-то ждал, то лег точно так же». То, что лежавший на краю просеки человек не просто отдыхал, а еще и внимательно наблюдал за окрестностями, свидетельствовало о том, что здесь останавливался не простой турист, а один из диверсантов. Воодушевленный тем, что его начальник вновь оказался прав, когда предположил, что диверсанты, прежде чем наведаться в Подчерье, разделились, Кудрявцев продолжил поиски. Ползая на четвереньках вокруг обнаруженной лежки, он даже мысленно заговорил с прятавшимся в лесу диверсантом: «Твои приятели здорово задержались, и ты, конечно же, волновался, пока ждал их. Наверняка курил. Ведь курил, чтобы справиться с волнением? Только не говори мне, что окурок ты унес с собой. А спичку? Или ты пользовался зажигалкой?» Евгений пядь за пядью обшарил всю лежку и участок на десять метров вокруг нее, но ожидаемого окурка или хотя бы обгорелой спички так и не нашел. Зато обнаружил нечто иное – комок изжеванной еловой смолы. Бережно, словно драгоценный камень, он завернул этот комочек в свой носовой платок, спрятал его в карман и бегом вернулся обратно на дорогу. Прежде чем осматривать лес в районе пожара, Кудрявцев решил доложить о своей находке подполковнику Федорову и поспешил обратно в поселок.

Федоров продолжал о чем-то разговаривать с местным участковым. Заметив возвращающегося Кудрявцева, он призывно махнул ему рукой. Евгений подбежал к начальнику и, переведя дыхание, с видом победителя объявил:

– Есть, Иван Захарович! Свежая лежка на просеке, примерно в двухстах метрах от дороги. Лежал один человек, а уходили двое. Со стороны дороги за ним пришел второй. Они резко снялись, забрали все оставленное снаряжение и рванули к дороге, где их в автомобиле, очевидно, поджидал третий член группы. После чего все трое уже на машине отъехали на несколько километров от поселка, бросили там фургон, подожгли его и поперли в тайгу. Да, – вспомнив про обнаруженный возле малинника отпечаток, добавил Кудрявцев. – У них с собой много снаряжения. Очень много. Я нашел след, который оставил человек, весивший, наверное, не меньше центнера. Если в действительности он весит пусть даже девяносто килограммов, значит, остальное – снаряжение.

– Еще что-нибудь? – быстро спросил Федоров.

– Есть и еще.

Кудрявцеву показалось, что Федоров проигнорировал его последнее дополнение. Желая заслужить похвалу начальника, он вынул из кармана носовой платок и развернул его, продемонстрировав Федорову найденный комочек смолы:

– Тот тип, что загорал в лесу, жевал его вместо жвачки, когда поджидал своих приятелей.

– Интересно, – заметил Федоров, хотя опять, как показалось Кудрявцеву, формально, без должного внимания.

Но как только Федоров заговорил, Кудрявцев разом забыл все свои обиды, так как понял, что мысли начальника были заняты куда более важными вещами, чем обнаруженные им в лесу следы пребывания диверсантов.

– Устроив лесной пожар, диверсанты сами рискуют сгореть в огне, так как даже при слабом ветре пожар быстро распространяется по высохшему за неделю лесу. Но на пути огня имеются два естественных препятствия – это реки Щугор на севере и Илыч на юго-востоке. Поэтому, чтобы уцелеть в горящем лесу, диверсанты должны двигаться к одной из этих рек. Думаю, что они пойдут к Илычу, так как от Печоры диверсанты двигались строго в южном направлении. Поэтому забирай своих ребят – и на вертолете быстро к реке. – Подполковник сверил время по своим наручным часам. – Думаю, до реки они еще не добрались. Поэтому организуй несколько засад на берегу, на пути их наиболее вероятного движения. В остальном, – Федоров сделал паузу, чтобы заглянуть в глаза Кудрявцеву, – действуй по обстановке.

– Я понял, Иван Захарович! – с энтузиазмом воскликнул Евгений. – Если они выйдут к реке, мы спеленаем их, как младенцев!

«Они далеко не младенцы», – хотел ответить Федоров, но не успел. Кудрявцев уже бежал к вертолету, возле которого собрались возвратившиеся с поисков бойцы его штурмовой группы.

Смоченные водой бинты, которыми Боб и Марк по совету Циклопа обмотали лица, в какой-то мере защищали их от попадания в бронхи носящегося в воздухе пепла, но не спасали от удушливого дыма. Дым слепил диверсантам глаза, раздражал нос и горло. Но, несмотря на душивший их кашель и застилающие глаза слезы, Боб и Марк упорно держались за спиной своего командира. Страх сгореть заживо в объятом пламенем лесу заставлял их, превозмогая усталость и удушье, бежать вперед. Иногда Циклоп оглядывался назад, и тогда Марк и Боб видели его перепачканное сажей лицо. Нижнюю часть лица Циклоп, как и они, обмотал мокрым бинтом. Поэтому диверсанты не могли видеть его рта. Но выражение его слезящихся и воспаленных глаз не оставляло у них сомнения, что он ехидно усмехается.