Сергей Москвин - Ядерный шантаж

Четкие указания начальника вселили в Артура Губанова уверенность. Расшифровка наблюдательной позиции и гибель одного из наблюдателей уже не казались ему катастрофой, как он решил вначале, а лишь досадной случайностью. И еще из слов Берша Губанов понял, что его шеф ни при каких обстоятельствах не свернет начатую операцию, особенно сейчас, после успешной вербовки Гончарова.

25.05, пятница, 10.00

В Москву я, конечно, не вернулся. Как только я доложил Чернышову об обнаруженной возле спецшоссе камере, он тут же отменил собственное распоряжение о моем отъезде из Арзамаса-29. Найденная фотокамера стала тем самым недостающим доказательством, что подтверждало интерес к Арзамасскому заводу со стороны пока не установленных лиц. Нет, у нас с Чернышовым были определенные подозрения, кто манипулирует пешками на шахматной доске. Мы даже могли назвать его имя. Однако прямых улик, доказывающих организаторскую роль начальника службы безопасности корпорации «Промэкс», у нас не было. Я никак не мог простить себе, что не сумел вчера задержать наблюдателя. Уж он-то наверняка мог дать нам недостающие улики. Скорее всего это понимал второй наблюдатель, скрывшийся на своей «девятке», поэтому и застрелил своего напарника. Никаких документов у убитого при себе не оказалось. Попытка установить его личность по дактокарте тоже ни к чему не привела. Этот парень никогда не привлекался к уголовной ответственности, и в центральной картотеке МВД не было отпечатков его пальцев.

Розыск второго наблюдателя начался лишь после того, как я доставил Юру в больницу и из приемного покоя позвонил его начальнику. Поэтому городская служба ГИБДД подключилась к делу слишком поздно, и скрывшийся на светлой «девятке» наблюдатель успел проскочить посты на въезде в город. Правда, я не терял надежды, что мы отыщем его машину. Сегодня к розыску подключился весь личный состав органов внутренних дел. И пока гибэдэдэшники процеживали наметанными взглядами проезжающие по городским улицам машины, а участковые осматривали глухие дворы и закоулки, опера начали тотальную проверку хозяев всех зарегистрированных в городе вазовских «девяток».

Для Юриных коллег тоже нашлось дело. Сегодня утром Юрин начальник отделения собрал всех местных оперов в своем кабинете и, сообщив им, что состояние их раненого товарища стабильное, а его жизнь вне опасности, предоставил слово мне. Собственно, все мое короткое выступление свелось к пересказу идеи, высказанной мне полковником Чернышовым во время нашего вчерашнего разговора. Павел Андреевич высказал весьма здравую, на мой взгляд, мысль о том, что обнаруженная возле спецшоссе наблюдательная позиция могла быть отнюдь не единственной.

Подтверждением этой версии служила отснятая кассета, изъятая у убитого наблюдателя. Кассета действительно оказалась цифровой, но, к счастью, в арзамасском горотделе ФСБ нашлась техника, чтобы ее просмотреть. На кассете оказались засняты проезжающие по шоссе автомобили, причем при увеличении снимков можно было без труда прочитать их номера. Но кто бы ни установил возле шоссе фотокамеру, в первую очередь его должны были интересовать не машины, а люди. Однако разглядеть сидящих в машинах людей сделанные фотоснимки не позволяли. Чтобы сфотографировать работников завода, наблюдатели должны были установить камеру возле проходной. Вот я и высказал предположение, что где-то там они оборудовали свою вторую наблюдательную позицию.

Видимо, начальник отделения счел мои доводы убедительными, потому что отправил своих сотрудников вместе со мной к заводоуправлению АМСЗ. Если не считать временно выбывшего по ранению Юры и начальника отделения, который остался в конторе, в моем подчинении оказался весь личный состав отделения ФСБ по городу Арзамас-29, все три человека.

Перед началом поиска я решил как следует осмотреться. Собственно, осматривать оказалось практически нечего. Перед входом в заводоуправление располагалась широкая забетонированная площадка, отведенная под стоянку для заводских машин. По ее периметру росли невысокие, ежегодно обрезаемые тополя. На противоположной стороне улицы располагалась автобусная остановка, за которой следовал пустырь, а дальше начинались жилые дома. До ближайшего было, наверное, метров триста. В предположение, что кто-то под покровом ночи полезет на тополь, а затем будет прятать в его редких ветвях фотокамеру, верилось с трудом. То, что хорошо для безлюдного шоссе, не годится для города. Поэтому я сразу повел оперативников к жилым домам.