Валерий Горшков - Тюрьма особого назначения

Впустившие нас ворота закрылись, и микроавтобус был окружен группой парней из «Кедра» с направленными на нас автоматами. Все, как всегда, — напряженные, готовые в следующую же секунду выполнить команду офицера плечистые фигуры охранников в черных масках. Один из них подошел к автобусу, распахнул боковую дверь и оглядел водителя, доктора и меня. Под тканью маски растянулись в улыбке губы старшего лейтенанта Олега Матушкина. Я сразу же узнал его по глазам.

— С возвращением, отец Павел! — бодро произнес охранник, отступая в сторону и движением руки давая команду открыть вторые ворота «шлюза». — Как самочувствие?

— Спасибо, Олег, все в порядке. Как у вас дела, что нового?

Мне был симпатичен этот открытый парень. Мы быстро сблизились с ним вскоре после моего приезда на Каменный. Может быть, еще и потому, что раньше он тоже служил в спецназе и неоднократно участвовал в боевых действиях по ту сторону реки Пяндж. Хотя об этом эпизоде из нашей прошлой жизни мы старались не вспоминать.

— Жизнь продолжается! Доставили еще троих заключенных. А так все по-прежнему. Мы все здесь наслышаны про ваши подвиги в больнице... Командир просил вас зайти к нему сразу же, как приедете. Если сможете — загляните потом к нам, хорошо?

— Постараюсь. Как твоя Наташа?

Когда я уезжал в Вологду, жена лейтенанта находилась на восьмом месяце беременности.

— Сын у меня родился! И мы решили назвать его Павлом, — сообщил Матушкин, улыбаясь. — Надеюсь, вы не против?

Вместо ответа я смущенно пожал плечами. Вторые ворота «шлюза» поднялись, и микроавтобус выехал на тюремный двор. А я все еще пребывал в некотором оцепенении. Мне вдруг вспомнилась моя Вика, мой так и не родившийся сын, которого она хотела назвать Владиславом... Видимо, тяжелые воспоминания так сильно отразились на моем лице, что доктор Шеханов осторожно положил мне руку на плечо:

— Что с вами, отец Павел? Рана беспокоит?! — Он был готов немедленно оказать мне посильную медицинскую помощь, но я, как мог, постарался убедить Алексея, что со мной все в порядке. Он убрал руку с моего плеча, но во взгляде его по-прежнему читалась тревога. — Если что — зовите меня не стесняясь. С такими огнестрельными ранами, как ваша, лучше не шутить. Поверьте мне, я полтора года отработал в полевом госпитале, в Карабахе, и знаю, что говорю!

Этот молодой парень, недавний выпускник Военно-медицинской академии, воспринимал меня как непослушного больного, мечтающего поскорее сбежать из клиники, и мне ничего не оставалось делать, как благодарно кивнуть ему.

Когда я вышел из автобуса, Игорь уже ждал меня с моими вещами в руках.

Он помог донести мою довольно объемистую спортивную сумку до домика настоятеля и, уходя, напомнил только что сказанное Матушкиным — полковник Карпов хотел бы встретиться как можно скорее.

— Скажите, что я зайду к нему минут через... сорок. Разберусь с вещами и сразу же поднимусь, — заверил я Игоря и, поставив сумку на кровать, сделал вид, что принялся за распаковку вещей.

Но едва за ним захлопнулась дверь, как тягостные мысли о Вике уступили место всепоглощающему любопытству. Мной снова безраздельно владело желание как можно скорее проникнуть в подземелье и лично убедиться, что бесценные реликвии Спасского монастыря существуют на самом деле.

Сил отложить это дело хотя бы на час не было никаких, и я немедленно приступил к его осуществлению, для полной уверенности предварительно снова достав переданное мне журналисткой письмо настоятеля и пробежав его глазами.

Неужели все так просто! Надо только...

Спрятав письмо в лежавшую на столе Библию, я подошел к находившейся в углу комнаты печи, вытащил обе верхние заслонки, присел на корточки возле чугунной дверцы для дров и внимательно вгляделся в основание кирпичной кладки, заштукатуренное и густо закрашенное несколькими слоями серой краски.

О том, чтобы обнаружить нижнюю выдвижную металлическую плиту-стопор под этим покрытием, не могло быть и речи. Для начала необходимо до самого кирпича очистить нижнюю часть печки при помощи острого инструмента, например ножа или стамески.

И тут я неожиданно вспомнил о заточке, сделанной из напильника неизвестным зеком много лет назад, которую я обнаружил в первый же день приезда на остров воткнутой с внутренней стороны столешницы в одну из деревянных ножек.

Я тут же подошел к столу и запустил руку под его потрескавшуюся от времени прямоугольную крышку. Пальцы сразу нащупали холодный шершавый металл, покрытый тонким слоем ржавчины. Вернувшись назад к печке, я опустился на корточки и принялся старательно ковырять штукатурку у основания печи, в сантиметре-двух от пола. Вскоре заточка царапнула по чему-то металлическому. Я отложил напильник, смахнул рукой цементную пыль и заметил маленький железный уголок, торчащий между последним, наполовину погруженным в настил пола, и предпоследним радами кирпичей. Я снова взялся за инструмент и принялся методично выцарапывать металл, до тех пор, пока не появилась возможность ухватиться пальцами за торчащий из пола, почти незаметный из положения стоя металлический язычок.