Игорь Приходько - Жесткй вариант

Сзади раздался звериный рык. Собаки повскакивали и бросились наутек. В десятке метров от меня стояла кавказская овчарка, рядом с которой призрак замка Баскервилей показался бы болонкой.

— Опять Марта из вольера ушла! — воскликнул Никитич. Чудовище тяжелым галопом мимо нас помчалось за сенбернаром.

Приемами «борьбы с собакой, действующей в интересах террориста» Никитич владел виртуозно. Сложность состояла в том, чтобы не причинить Марте вреда: предстояло подсечь ее, прижать к земле и сомкнуть пасть, что он и проделал в считанные секунды.

— Как тебе не стыдно, — укоризненно выговаривал Никитич, уводя Марту домой. — Чего ты от Ангела хочешь? Нравится он тебе — так и скажи, зачем же вольер ломать?

Мне захотелось еще раз окунуться в бассейне, но Машка, Рита и Ангел угрожающе зарычали: гостям бродить по Эдему не полагалось.

Никитич вернулся минут через пять, когда мне почти удалось наладить контакт с одним из Веркиных щенков.

— Хороший зверь, — сказал я о Марте.

— Все они хорошие, — согласился Никитич. — Когда спят зубами к стенке. Живут себе, плодятся, добро стерегут, людей охраняют. Так и хочется погладить. А попробуй у них кость отнять — оттяпают руку ничтоже сумняшеся. Закон у них один: кто сильнее, тот и прав.

Борща я дожидаться не стал.

— Спасибо, Никитич, — не без сожаления встал из-за стола. — Времени у меня в обрез, нужно еще рекогносцировку на местности произвести. В ночное время.

Гуляев молча проводил меня до ворот.

— Вот что, — сказал он напоследок. — Я из криминальной автономной республики в составе Российской Федерации вышел. Но если что — давай знать, может, пригожусь.

Расстались мы по-доброму, его намек я понял: человек свое отработал и теперь хочет отдохнуть по-человечески — в собачьей стае.

Не нужно ему мешать.

Ночь надежно скрывала архитектурные изъяны Градинска. Разноцветная неоновая подсветка делала его похожим на тысячи других приморских городов, начиненных специфическим, далеко не во всем праведным контингентом. В том числе — на Рио, Пуэрто-Плато и Сан-Франциско. Но под покрывалом ночи, как сказал Кифа, «тишь да гладь да Божья благодать».

— Здесь обычно собираются шлюхи подороже, — кивнул мой одноклассник на пятачок у беззвездочной гостиницы «Парус». — Наркота перекочевывает из кармана в карман. За каждый прикинутой девочкой — широкоплечий мальчик, на каждого барыгу — по два.

Он сидел, развалившись и выставив в окошко локоть, изо всех сил изображая бывалого кэпа-полисмена, проевшего на уголовке зубы. По мне, так лучше бы он вообще молчал: от его комментария отдавало дешевым криминалом Росса Макдональда, описанного не в самые сытые времена. Шлюх я не видел, что ли? Или не знал, что стобаксовых потаскух пасут сутенеры, а торговцы наркотой не работают в одиночку?.. Нет, что ни говори, скучная у ментов работа.

«Четверка», я — «Центральная», проедьте по Кольцевому, сработала сигнализация в книжном».

«Центр», я — «Четвертый», вас понял, сворачиваю на Кочегарку».

Как же нужно любить литературу, чтобы в полночь забраться в книжный магазин! Ей-Богу, я бы этого книгомана отпустил.

У ресторана «Наполеон» в самом центре города намечалась разборка моряков с таксистами: двое рыбаков пытались запихнуть в машину улов — совершенно пьяную шлюху.

— Поехали, без нас разберутся, — лениво махнул рукой Кифа и щелкнул тумблером: — «Центральная», Гавриленко, я Кифарский, пошли к «Бонапарту» кого-нибудь, пусть проверят «волжанку-универсал» 16–24.

«Тебя понял, кэп. Ты где?»

— В …де, — выругался Кифа и положил микрофон на тангенту. — Махнем к Поздняковой? Она после спектакля поздно возвращается.

Несмотря на выходной, отведенный мне для акклиматизации, я чувствовал себя трутнем. Злобный пчелиный рой, всполошивший министерское начальство, явно улетел с моим приездом. А может, роя никакого и не было — просто мирные пчелки собирали мед, изредка по ошибке залетая в чужие ульи; это наводило ужас на сонливых провинциалов и казалось обыденным мне, привыкшему к экстремальным ситуациям. Спокойствие города, отражавшееся на похмельной физиономии Кифы, было подозрительным.

— Устал? — посмотрел я на него. — Могу отвезти тебя домой.

— Что толку от такой езды?

— А какой от нее должен быть толк?

— Тебе виднее. Может, ты надеешься своего этого… как, кстати, его зовут?.. Уголовничка этого с кокаином?..