Клайв Касслер - Погоня

В толпе членов экипажа баржи — людей в рабочих комбинезонах и одежде, испачканной смазочным маслом, — стоял высокий мужчина в аккуратно отглаженных широких коричневых брюках, кашемировой куртке, из-под которой виднелся дорогой вязаный свитер, и молча наблюдал за происходящим. Туфли этого человека были начищены до блеска, который не утратил своего сияния на палубе, пропитанной нефтью и маслом, среди ржавых тросов.

Он долго рассматривал толстые слои ила на ступенях, ведущих в кабину, затем повернулся к Кауфману.

— Давай приставим лестницу и поднимемся внутрь.

Кауфман отдал приказ рабочему из команды баржи. Вскоре появилась стремянка, ее приставили к выступу пола кабины сразу за сиденьем машиниста. Первым поднялся начальник спасательных работ, за ним последовал пожилой наблюдатель. Вода лилась с крыши как из ведра, а, когда открыли дверь топки, на металлический пол хлынул растворившийся уголь вперемешку с донным илом.

Сначала показалось, что кабина пустая. Клапаны, трубы и рычаги, установленные над бойлером, покрылись тиной. Грязь и ил на полу кабины были по щиколотку, но высокий спокойный наблюдатель, похоже, не замечал, что его туфли полностью погружались в это месиво. Наклонившись, он изучал три кучи, возвышающиеся, словно небольшие холмики на болоте.

— Машинист и кочегар, — объявил он.

— Думаешь?

Он кивнул:

— Уверен. Машинист — Лей Хант. У него была жена и двое детей, сейчас они уже зрелые люди. Кочегар — Роберт Карр. Он собирался жениться после рейса.

— А кто был третьим?

— Его звали Абнер Уид. Он заставил Ханта и Карра вести поезд, приставив им пистолет к затылку.

— У них неприятный вид, — пробормотал Кауфман с отвращением. — Странно, что они не превратились в скелеты.

— От них ничего не осталось бы, если бы они умерли в соленой воде, но холодная пресная вода озера Флетхед сохранила их. То; что ты видишь, представляет собой жировую ткань. Со временем при погружении в воду она разлагается, придавая телу восковой вид, — это называется омылением.

— Нам нужно вызвать сюда шерифа и коронера.

— Это приведет к задержке операции? — спросил незнакомец.

Кауфман отрицательно покачал головой.

— Нет. Это не вызовет никаких задержек. Как только водолазы закрепят подъемные тросы, мы поднимем угольный тендер.

— Мне важно посмотреть, что находится в прицепленном вагоне.

— Посмотришь. — Кауфман взглянул на мужчину, тщетно пытаясь прочитать его мысли. — Для упрощения дела мы сначала разберемся с тендером. Если мы не отцепим вагон от тендера, то последствия могут оказаться катастрофическими. Он, должно быть, не такой тяжелый, как локомотив, но, если мы не будем соблюдать все меры предосторожности, он может рассыпаться на части. Это значительно осложнит операцию. К тому же передняя часть багажного вагона наполовину похоронена под тендером.

— Это не багажный вагон. Это крытый товарный вагон.

— Откуда ты знаешь?

Наблюдатель не ответил.

— Подними сначала угольный тендер. Ты отвечаешь за операцию.

Кауфман пристально рассматривал безобразные кучки, которые некогда были людьми.

— Как они попали сюда? Почему поезд оставался ненайденным посреди озера все эти годы?

Высокий мужчина осматривал голубую гладь.

— Сорок четыре года назад здесь бы паром, на котором перевозили через озеро железнодорожные вагоны с лесоматериалами.

— Всё это очень странно, — медленно произнес Кауфман. — Газеты и чиновники компании «Саузерн Пасифик» сообщали, что поезд похищен. Насколько я помню, это произошло 21 апреля 1906 года.

Старик улыбнулся.

— Такую информацию распространяла компания. Поезд не был похищен. Железнодорожного диспетчера подкупили, чтобы он зафрахтовал паровоз.

— Наверное, в товарном вагоне было что-то ценное, за что можно было убить, — сказал Кауфман. — Например, груз золота.

Старик кивнул.

— Ходили слухи, что в поезде везли золото. Но на самом деле это было не золото, а твердая валюта.

— Сорок четыре года, — медленно сказал Кауфман. — Слишком большой срок для поезда, пропавшего без вести. Возможно, деньги по-прежнему в вагоне.

— Возможно, — ответил высокий мужчина, глядя в сторону горизонта на что-то, видимое только ему одному. — Может быть, мы получим ответы, когда попадем внутрь.

10 января 1906 года

Бисби, штат Аризона

Любой, увидев старого пьянчужку, который, шатаясь, медленно брел в тот день по Мун-авеню города Бисби, мог бы ошибочно принять его за того, кем он никогда не был, — за человека, рано состарившегося на работах в шахтах, расположенных в горах возле города. Рубашка на нем была грязная, от бродяги исходил запах человека, который забыл, когда он мылся. Одна лямка подтяжек порвалась, поношенные брюки заправлены в потрепанные, дырявые сапоги, которые давным-давно пора выбросить на свалку.