Игорь Солнцев - Смерть ей к лицу

Кажется, последняя угроза привела его в чувство. Хотя его что-то и продолжало щекотать мой животик, никаких словес он больше не плел. Только жадно дышал в мое ушко.

А когда танец кончился, скоренько сунул руку в карман брюк, чтобы не видна была его срамота, и повел меня, поддерживая свободной рукой за талию, к моему столику.

Я уселась, и он тут же поинтересовался:

— Не возражаете, если я составлю вам компанию?

В мой план возражения не входили. Для порядку я подумала немного, а затем потянулась к мундштуку с сигаретой, как бы давая понять этим жестом, что он вполне может составлять то, что хотел.

Лазутин плюхнулся на стул напротив меня. И тут же его секьюрити переместились на новое место, а шустренько подбежавший официант молниеносно перебазировал банкировы блюда на мой столик, не забыл при этом и напитки.

Дальше мы немножко беседовали, немножко пили, немножко ели, короче, делали вид, что друг другом шибко заинтересовались. Со стороны это наверняка походило на нечто тривиальное — тугой кошелек подцепил аппетитную бабенку, которая как раз для подцепления годилась на все сто.

В какой-то момент нашей непринужденной беседы я, как бы невзначай, постучала пальцем по часам — то есть указала, что нужно сворачиваться и топать. В ресторане нам делать было нечего.

Знакомство с сексапильной блондинкой состоялось. И следовало двигаться дальше.

Лазутин все прекрасно понял. И завел разговор о кровати, которая якобы имеется в его гнездышке и которая по своим габаритам широченная. Я в свою очередь уведомила его о своем ложе, не менее впечатляющем.

В конце концов он склонился к моему варианту продолжения вечера.

Этим все и должно было кончиться — пылающим страстью влюбленным надлежало отправиться в заранее снятый мною номер в мотеле «Последний рубль».

Жилище Лазутина для моего плана не годилось. С его территории пробраться мимо охранников — проблематично.

С мотелем все было иначе.

Лазутин прекрасно сыграл первый акт. То есть со мной познакомился. И в конце концов согласился проверить мое ложе в мотеле. Этакий воздерживавшийся полгода повеса, готовый пойти на любые уступки ради понравившейся ему женщины.

Оставалось самое сложное.

К мотелю «Последний рубль» наш кортеж подъехал к одиннадцати часам. Впереди и позади — по тачке с охранниками, посередине — мы на «Мазде-626».

Кавалькада подрулила прямо ко входу. Стоявший возле дверей сорокалетний крепыш приподнял кулаком козырек кепки, словно желал получше рассмотреть: и кто это к их заведению таким макаром подрулил? По всей видимости, так ретиво сюда подъезжали впервые. Что ж, когда-нибудь нужно и начинать.

Из первой машины выпорхнули трое шустрых парней и двинулись прямо в мотель, на ходу отодвинув в сторону стража дверей, который лишь успел крякнуть при виде такой наглости. Однако ни слова не сказал. Потому как не успел. Из второй машины показалась еще одна тройка широкоплечих фигур. Которая, однако, в мотель не двинулась, встала у задних дверей машины. Затем салон покинул сидевший возле водилы верзила, который руководил всеми охранными действиями. Он прошел мимо своих коллег и остановился у входа в мотель, прямо напротив стража дверей, тупо вращавшего глазами.

Охранники у машины покрутили головами, после чего один из тройки наконец решился — открыл дверцу со стороны Лазутина.

Лазутин, всю дорогу обнимавший меня и нежно шептавший всякую чушь мне в ушко, выбрался неторопливо, даже, можно сказать, величественно. Поправил на себе костюм и лишь после этого подал мне руку, помогая выкарабкаться наружу.

Нас тут же обступили охранники, и мы в этаком кольце двинулись ко входу в «Последний рубль».

Верзила у входа, координировавший действия охранников, сначала что-то пробубнил в портативную рацию и лишь затем отступил в сторону, пропуская основную группу.

— Так это что же? — соизволил все же подать голос служащий мотеля. Яркий свет неоновых ламп, освещавших пятачок входа, позволил увидеть, как на гладко выбритом лице человека в кепке застыло удивление.

— Я здесь живу, мальчик, — бросила я небрежно, заметив, что никто не собирается вступать с ним в беседу, словно все считали, что это ниже их достоинства.

«Мальчик» сделал вид, что принял подобное объяснение — за неимением лучшего сошло и такое.

Мы прошли в фойе, и тут у метрдотеля, у плешивого дядечки, заведовавшего ключами от номеров, едва челюсть не упала с гулким стуком на перегородку. Он, конечно, вспомнил меня. Но когда увидел, в каком я появилась окружении, то едва не рехнулся.