Игорь Солнцев - Смерть ей к лицу

— Ну что ж, — грустно подвел итог Рязанцев. — Тогда пройдемте, Антон Валерьянович.

— Меня арестовывают? — вмиг протрезвел хозяин дома.

— Пока задерживаем. Но уж поверьте — я буду носом землю рыть, раскопаю всю вашу подноготную, но уж точно узнаю, откуда у вас эти факты и так ли уж вы никаким боком…

— Бред, — выдохнул Антон Валерьянович в порыве отчаяния.

— Увы, но я не согласен с вами.

Антон Валерьянович перевёл взгляд на Колесникова, но тот лишь виновато улыбнулся, дескать, что уж тут я — столица, не заткнёшь.

Рязанцев двинулся к выходу, как бы показывая, что торг больше неуместен. Теперь пойдёт жесткая игра, раз соперник отказался играть в открытую.

У Антона Валерьяновича не было времени, чтобы обдумать ситуацию. Всего-то от двери дома до калитки, где их поджидала служебная машина местного отделения угрозыска.

«Всю подноготную… землю рыть носом», — стучали в голове фразы майора. И все еще подходя к калитке, он уже понимал, что иного выхода у него нет. Он не может себе позволить оказаться в положении подозреваемого. Нет у него такой возможности. Черт побери, разве можно было думать, что какая-то книга так все перевернет? Всего лишь книга, выдумка, триллер, роман, и… Он клял в эту минуту и старика, и его писанину, и себя, что соблазнился на писательскую славу. Надо же, потешил самолюбие. Подкрепил имидж.

Рязанцев открыл калитку.

Все. Он не собирается из-за этого старикашки вешать на свою голову эту беду. В конце концов, можно во всем разобраться, он ведь знает, где тот жил, как его зовут, чёрт побери — звали, — вот пусть с этим покойничком и разбираются, пусть выясняют всю его подноготную. Правда, придётся признаться в плагиате, но в сравнении с вырисовывающейся перспективой… Пусть уж лучше так — присвоил рукопись. Но ведь, с другой стороны, тот сам ему отдал её.

Главное, чтобы от него отстали — это главное. Сделать всё, чтобы от него отвязались. Он ведь хотел спокойной жизни. Он и жил спокойно. Если бы не эта книга… Какая-то книга! С ума сойти можно. Как же он так бездарно вляпался?

Он остановился. И попросил остановиться своих спутников, поскольку намеревается сделать признание.

Он понял, что перед ним разверзается пропасть, когда они подъехали к дому, где жил этот чёртов Пафнутьевич, у которого он «наследовал» проклятую рукопись.

— Вы не ошиблись? — поинтересовался Колесников, неодобрительно покачав головой.

— Нет, — отрезал Антон Валерьянович, всё ещё надеясь на благополучный исход. Хотя теперь даже Колесников смотрел на него с осуждением.

Рязанцев, который очень внимательно выслушал его рассказ о старике-адвокате, в свою очередь, переспросил:

— Значит, здесь обитал этот самый ваш Георгий Пафнутьевич?

Он кивнул, чувствуя, как под взглядом Колесникова у него учащенно забилось сердце. Что ж он так смотрит на него?

— Ну, ну, — недобро сверкнул глазами Рязанцев и постучал в калитку, которая вела к одноэтажному кирпичному дому. На калитке красовалась надпись, возвещавшая о наличии на территории злой собаки, и Рязанцев решил не рисковать и не злить псину.

— Антон Валерьянович… — вновь попытался подступиться к нему Колесников, но тут же бы остановлен Рязанцевым.

— Спокойно, коллега. Сейчас все выясним. Я побуду с Антоном Валерьяновичем, а вы запросите-ка сведения насчет сердечных приступов хозяина этого дома. Позвоните в больницу и в отделение милиции. Когда это произошло, вы сказали?..

Рязанцев грозно глянул на Антона Валерьяновича. Тот повторил то, что уже говорил ранее, а Колесников, сокрушенно мотая головой, поспешил к служебной машине.

— Саша! — позвал Рязанцев.

Из машины вылез высокий, крепкий молодец.

— Поглядывай за этим человеком, — отдал приказ Рязанцев.

Дальше все закружилось в водовороте событий, которые казались Антону Валерьяновичу сплошным кошмаром.

На стук Рязанцева сначала отреагировала заливистым лаем собака, а затем появилась женщина бальзаковского возраста, с заспанными глазами, в накинутом на плечи пальто. Увидев троих мужчин, она испуганно вскрикнула, словно они сейчас же ринутся наперегонки посягать на ее честь, и попятилась назад. Но Рязанцев все же сумел представиться и протянул ей свое удостоверение.

Хозяйка дома несколько успокоилась, однако, когда узнала, зачем приехали эти люди, ещё больше изумилась и, с минуту молча переваривая информацию, затем затараторила, что в толк этого не возьмет, что в её доме никто, кроме неё самой и двух детей, не живёт, что мужа она лишилась уж лет как десять назад, и никакого такого Пафнутьевича или как там его — в глаза сроду не видывала, и уж точно никогда тот здесь не жил — ни как хозяин, ни как квартирант.