Петр Катериничев - Иллюзия отражения

– Прошлой ночью одна девушка мне уже говорила про звезды.

Бетти поморщилась:

– Ты про Арбаеву?

– Да.

– Дрон, она была наркоманка. А я – нормальная.

– Понятно. Ты в этом разбираешься.

– Зря иронизируешь. Знаешь, почему я пришла к тебе?

– Конечно. Я – красивый.

– Просто если ты не догадаешься, откуда здесь растут уши и у кого, тебя просто закопают.

– Уши... От дохлого осла.

– Ты в депрессии, Дрон? На тебя не похоже.

– Милая Бетти, а тебе не приходило в голову, что если я догадаюсь, у кого растут эти самые уши, то меня закопают обязательно?

– Это еще бабушка надвое сказала. Но ты ведь боец, Дрон!

– Я – интеллектуал.

– Нет. Ты просто умный боец.

– Что ты предлагаешь конкретно, Бетти?

– Ты что-то говорил про наркотики...

– Я? Говорил?

– Ну да. Будто Арбаева накануне самоубийства принимала какие-то таблетки. Это правда?

– Правда.

– Возможно, что таблетки принимал и Сен-Клер...

– Возможно.

– Остается найти продавца.

Я пожал плечами:

– А если его нет на острове?

– Я знаю, что есть. Как Арбаева назвала снадобье?

– «Чако».

– Я слышала о таком.

– Здесь?

– Нет. В Англии. Поговаривали, что это просто стимулятор памяти, воображения. Никакого привыкания.

– Кто поговаривал?

– Не помню. Так, говорили.

– Чего ты хочешь от меня, Бетти?

– Сильного мужского плеча. Что может сделать слабая девушка в ресторанных джунглях ночной Саратоны?

– Здесь не джунгли. Здесь заповедник. Хорошо охраняемый.

– Притон – всегда притон.

– Ты знаешь, куда поедешь?

– Да. И хочу захватить тебя.

– Извини, Бетти. Здешняя карусель меняет людей.

– Карусель?

– Ну да. Праздник. Аттракцион.

– И – что?

– Диего превратился в пенсионера. Вернер лечится от неврастении. А я хочу пожить обывателем.

– Ты не хочешь заработать деньги?

– Я не верю, что их можно заработать. И верю в то, что барон Данглар найдет тех, кого ищет.

– Прекрати. Разве для тебя слово «закон» не пустой звук?

– Нет, когда он подкреплен мастерской стрельбой Данглара. У нас бы пальнуть так вот запросто по машине Арбаева не решился ни один генерал. Даже наделенный полномочиями.

– Генералы не стреляют. Они отдают приказы.

– Да? А я не знал.

– С тобой трудно сейчас говорить, Дрон. Почему?

– Наверное, я напуган.

– Напуган? Ты?

– Что тебя удивляет, Бетти?

– Ты не напуган, Дрон. Ты ведешь себя так, словно у тебя нет будущего. Совсем. – Бетти вышла и плотно прикрыла за собою дверь.

Пространство за окном наполнялось синим вечером. И стоило закрыть глаза, как мне вдруг почудился осенний, пахнущий яблоками морозец и аромат первого снега, нежного, как проблеск зари...

Где теперь тот белый вальс? И снег, и все то, что некогда составляло мою жизнь? Бог знает.

Когда я вышел из трейлера, на западе пламенел закат. Из жестянки от сигар я выгреб всю наличность, лениво пересчитал: негусто. Вдвойне было отрадно и то, что ребята Данглара оказались на высоте: тоже пересчитали и вернули на место все до сантима.

Я подошел к нашей импровизированной стоянке под хлипким навесом на укатанном до твердости камня грунте. Машин Бетти и Диего не было. Мой «форд», бороздивший исключительно дороги Саратоны, был куплен за такие смешные деньги, что и сказать совестно. Образец был почти реликтовый: лет двадцати пяти от роду. Но никакой антикварной ценности не представлял: хозяева так часто стучали кузовом обо что ни попадя, что машина годилась лишь в металлолом. По такой цене я ее и приобрел: кататься на эдаком драндулете хозяину было уже совестно. Я же от безделья привел «форд» в порядок, подобрал на свалке все нужное для «внутреннего сгорания», под бдительным надзором Диего перебрал мотор и даже нарек возрожденное шестициллиндровое детище звучным именем Гоша.