Олег Приходько - Горсть патронов и немного везения

Не весной же они ели помидоры. И не летом же сидели в свитерах и кофтах. Оставалась осень — может быть, поздняя, а может — ранняя. Я взял маркер и написал на обороте: «1991. Осень».

Следующая фотография была почти портретной, крупной — той самой, где Ямковецкий походил на волка. Снят, он был на нейтральном фоне — не то стены, не то ширмы фотографа; судя по прическе, сделана она была раньше, чем «деревенская», и я положил ее слева, как вдруг что-то поколебало мою уверенность. Еще раз сравнив изображения, я понял, что это: шрам! Отчетливый шрам на подбородке, меж тем как на снимке, который я принял за более поздний, шрама не было. Не мог же он его стереть, да и гримировать для фото со стаканом в деревенской избе стал бы едва ли. Теперь я увидел, что никакая это не лысина, а всего лишь яркая полоса света из окна, отражавшаяся от очень коротко, почти «под ноль», остриженной головы. И я поменял снимки местами.

Фото «На рыбалке» ничего не сообщало о времени: Ямковецкий был запечатлен на общем плане, вполоборота, с папироской в зубах и телескопической удочкой с катушкой; он привстал в моторной лодке, словно собирался подсечь клюнувшую рыбину. Зато на берегу я разглядел самолет — самый настоящий серебристый самолет, справа и слева от которого росли деревья, на горизонте виднелись высотные дома, и было очевидно, что это не аэродром, но и не ВДНХ; там не было реки с моторкой, причаленными к берегу просмоленными весельными лодками и мостовыми опорами. Пожалуй, не так уж много городов или предместий, где установлены памятники в виде настоящих самолетов, и определить место не составит особого труда. Сделав пометку на обороте «Место?», я убрал снимок в конверт.

Худой, стриженный наголо, татуированный, с золотыми зубами и стаканом водки — ни дать ни взять откинувшийся уркаган. А год — 1991-й. Майвин же сказал, что его посадили в 1993-м. Может, посадили не впервые? Вышел по амнистии после путча, когда в Уголовном кодексе появились изменения, дополнения и отмены статей, или оттянул по полной? Колымил на Севере, заработал кучу денег и проел зубы, вернулся и сел через два года?

«В свое время этот тип доставил мне много неприятностей…» — сказал Майвин.

В какое «свое» — с девяносто первого по девяносто третий?

«Теперь принялся за Илону…»

До сих пор Майвин думал, что Ямковецкий отбывает в колонии. Выходит, за Илону папаша принялся в последние дни. А ведь прижал он их здорово. Уж если Майвин при всех своих связях не знает, убежал Ямковецкий из мест заключения или освободился!..

Час от часу ситуация становилась все более загадочной. Три последние фотографии, на которых Ямковецкий был представлен в облике респектабельного, добропорядочного и обеспеченного гражданина, и вовсе загнали меня в тупик. Они были сделаны приблизительно в одно время: в кабинете за компьютером, на фоне «Линкольна» (который, впрочем, мог принадлежать вовсе не ему) с дочерью, похожей на западную фотомодель, в Магдебурге, и в автосалоне.

Магдебург… «Папа приезжает завтра в полдень из Бельгии», — сказала Илона. Назавтра выясняется, что папа — зек и его нужно найти… более того — он ей досаждает… Черт-те что и сбоку бантик! Эта Бельгия была ложью? Магдебург по пути в Бельгию, если ехать из Берлина… Илона с папой едет в Бельгию на «Линкольне» ретро, собака с ними восемь лет, значит, тогда ей было… А когда — тогда?.. Едва заметен шрам на подбородке мужчины с собачкой… Ага! Между девяносто первым и девяносто третьим.

Передо мной лежали четыре фотоснимка, хронологическая последовательность которых была установлена относительно точно. Если кто-нибудь из автомобилистов скажет Квинту, что это за луноход и на какой выставке он был представлен, то справа или слева от магдебургского ляжет пятый.

В общих чертах картина вырисовывалась следующая.

В 1991 году Ямковецкий возвращается (откуда? — выяснить). Его возвращение празднуют в деревне, где его хорошо знают (выяснить); он ловит рыбу на широкой реке, на берегу которой стоит самолет (выяснить). Скоро он осваивается в новом демократическом пространстве, основывает какую-то свою фирму с компьютером в кабинете (выяснить) и в течение двух лет выезжает за границу, возможно, в Бельгию через Берлин и Магдебург, вместе со своей дочерью Илоной (Елена по-венгерски). Не исключено, что фирма имеет отношение к автомобилям — дорогим, иностранного производства; он покупает «Линкольн», бывает в автосалонах (выяснить), налаживает деловые контакты с иностранными фирмами. В течение этих двух лет его интересы пересекаются с интересами Майвина (выяснить). В 1993 году Ямковецкий Б.Е. попадает под суд и признается виновным в преступлении, предусмотренном статьей 208, ч. 3 УК РСФСР, и до последнего времени отбывает срок в Петушках. Осенью 1997 года освобождается из мест лишения свободы (бежит? — выяснить) и появляется в Москве, где проживает его дочь вместе с Майвиным, за несколько дней до их отъезда в Европу (выяснить)…