Олег Приходько - Горсть патронов и немного везения

— Чего от тебя этот частный сыщик, заочно необразованный, хотел? — зевнув, спросил Каменев.

— Да так, ерунда. Препарировали в Башиловке старушенцию одну, он хотел узнать причину, по которой она отбросила копыта. Пришлось ради него тащиться туда, присутствовать на вскрытии.

— А ему это зачем?

— Спроси чего полегче, тезка. Разве ж он скажет? Темнит чего-то. Обещал много пива и водки, а сам куда-то опять слинял, я причину-то установил, а после полудня его вызвонить не мог.

— И что за причина?

— Делать тебе нечего, что ли?.. Ну, брызнули бабке в лицо из баллончика, нюхнула и померла. Банальный случай. Может, заедешь, опохмелимся? Голова трещит. Мы с этим патологоанатомом Выриным потом ка-ак…

— Ладно, отлеживайся. Завтра поутру пивка постараюсь подвезти, хотя точно не обещаю. Извини, что потревожил, пока!

Каменеву принесли два дела — из архива и картотеки, которые он просил. Он бумажную работу «терпеть ненавидел», но проделать ее было необходимо хотя бы по принципу «раньше начнешь — раньше закончишь».

Давыдов Сергей Иосифович, выяснилось, проходил по делу банды налетчиков Бурого-Нилова; всех их тогда, в восемьдесят шестом, арестовали и осудили — одиннадцать человек из Марьиной Рощи.

Каменев помассировал веки, включил настольную лампу и стал искать знакомые фамилии или какую-нибудь другую зацепочку, как это делал всегда, и эта метода первоначального беглого ознакомления при его опыте приносила свои плоды.

Вот и на сей раз среди неизвестной шпаны, большая часть которой, впрочем, еще досиживала, выскочил какой-то Ямковецкий Борис Евгеньевич, напротив фамилии которого был целый список судимостей. Столетник вчера запрашивал копии его обвинительных заключений.

— Олечка, — позвонил Каменев капитану Мартыновой, — ты бумаги Столетнику отдала?

— Естественно, Сан Саныч. Переслала по факсу.

— Может, я, конечно, человек ограниченный, но что-то не припоминаю, чтобы этот олух царя небесного приобретал факс. Номерочек в памяти сохранился?

— А как же, Сан Саныч. Не на базаре, чай, торгуем. Сейчас посмотрю…

Если бы Каменев не был женат, а капитан Олечка не была замужем, отношения между ними вполне могли сложиться иначе, но так как все было решительно наоборот, то они не выходили за рамки служебных. Каменев вообще имел успех у женщин, но пользовался им только в тех случаях, когда это шло на пользу делу.

— Вот, Сан Саныч, записывайте… — и Мартынова продиктовала телефон.

В кабинете появился Савчук, вслед за ним вошел эксперт-криминалист Зубарев.

— Олечка, не в службу, а в дружбу… — начал было Каменев, но Мартынова не дала ему договорить:

— За кого вы меня принимаете, Сан Саныч? Уже! Это телефон, он же — факс нотариальной конторы… — и продиктовала адрес. — Частный нотариус Александров,

— У меня нет слов! — записал данные на листке Каменев. — Теперь я знаю, чем ты отличаешься от путаны: тебе цены нет! — Он положил трубку, ткнул пальцем в телефон и посмотрел на Савчука: — Учись, студент!.. Давай, что там у тебя?

Савчук загадочно улыбнулся и перевел взгляд на Стаса Зубарева.

— Вас интересует дело Балашовой? — усевшись, с достоинством заговорил тот. — Но учтите, господа сыщики: авторское право я застолбил. Завтра оформлю в литагентстве, так как подобного случая в практике сыска еще никто не зафиксировал.

Зубарев писал детективы и даже публиковал их с продолжением в газете «Опасный поворот», но врать не умел, поэтому писатель из него получался никудышный.

— Две минуты, — посмотрел на часы Каменев.

— Что… две минуты?

— Ты отнял у меня две минуты!

Зубарев обалдело посмотрел на старшего опера и встал.

— А вы у меня — уже пятнадцать, — повернулся и пошел к двери. Задержался на секунду: — Очень сожалею, но без разрешения следователя Шапошникова оглашать подробности расследования не имею права.

И вышел.

Савчук очень испугался, потому что Каменев покраснел и желваки ходуном заходили на его скулах; стажер вообразил, что будет, если один из его сжатых кулаков опустится сейчас не то что на чью-нибудь голову, а хотя бы на стол…

— Зря вы так, — робко произнес он. — Я его случайно перехватил и уговорил прийти сюда, а вы…

— Заткнись! — рявкнул Каменев, кроша табаком на полированную крышку стола. — Зря, не зря!.. Тер-рпеть ненавижу этого писателя! Авторское право!.. Бля такая!..

Он закурил, лязгнув ключами, достал из сейфа бутылку, допил остававшиеся сто граммов прямо из горлышка и шумно вздохнул.