Конрад Граф - Рэмбо на Сонг-Бо

Но часовой слишком хорошо знал голос своего товарища, чтобы спутать его с чьим-либо другим. Он включил прожектор, и в то же мгновение стрела насквозь пронзила его шею. Он дернулся и опустился на площадку.

Рэмбо взбежал по узкой бамбуковой лестнице наверх и выключил прожектор. Когда после яркого света глаза его привыкли к темноте, он осмотрелся и увидел остальные три вышки. Третья, у противоположной стороны, была слишком далеко. Но до двух других можно было достать, если хорошо постараться. Рэмбо хорошо видел силуэты часовых, которые, кажется, смотрели в его сторону. И они могли в любой момент включить свои прожекторы.

Рэмбо легко снял двумя стрелами часовых. Дальний часовой должен теперь успокоиться — никакой тревоги не было. Мало ли что могло заинтересовать его товарища у противоположной стены — зверь, подозрительный шум. Да он просто мог осветить постового внизу, чтобы тот не дремал.

Джек ждал Рэмбо на прежнем месте. Он не знал, куда ему идти и стоит ли идти вообще, не представлял себе, что происходит, и была минута, когда он хотел уже было возвратиться на свою гнилую подстилку. Но, вспомнив о клетке, решил, что лучше уж покончить со всем раз и навсегда здесь, под открытым небом, чем гнить заживо в зловонной яме.

Рэмбо появился перед ним словно из-под земли. Он бросил ему автомат и дал знак следовать за собой. Джек поднял оружие и впервые за многие годы снова почувствовал себя человеком — солдатом. Теперь у него в руках был автомат, и он мог сражаться, мог снова защищать себя, и никакие силы не способны были вернуть его в унизительное рабство. Ему показалось даже, что он совсем перестал чувствовать боль в плече.

— Как тебя зовут? — спросил Рэмбо, когда они отошли подальше.

— Смит, Джек Смит, — ответил бывший солдат и попросил: — И не надо так быстро — я отвык от этого.

— Тебе придется немного потерпеть, — сказал Рэмбо, не сбавляя шаг. — У нас мало времени. Что у тебя с плечом?

— Наверное, заражение. Не знаю.

Рэмбо все же остановился, чтобы Джек мог отдышаться, и посмотрел на небо.

— Скоро светает. Пока дойдем, рассветет, — сказал он и спросил: — Откуда ты?

— Из Аризоны.

— Я там родился.

— Где? — вскинулся Джек. Его глаза стали лихорадочно ощупывать лицо Рэмбо, словно он надеялся увидеть знакомые черты.

— В Финиксе, — ответил Рэмбо. — Но я давно там не был.

— В Финиксе! Скажи на милость… А я из Тусона. Это же совсем рядом — и тридцати миль не будет!

— Пошли, — коротко сказал Рэмбо, и Джек замолчал. Он понял — при такой ходьбе лучше не разговаривать.

Через полсотни ярдов Джек опять стал задыхаться и хотел уже попросить Рэмбо остановиться, чтобы передохнуть, когда тот сам присел вдруг на корточки, приложил ладони ко рту и издал скрипучий звук, напоминающий крик павлина. Ему ответили. И почти тотчас из зарослей вышла Ма. Она посмотрела на Джека и все поняла.

— Ты все-таки нашел их?

— Да. Но я не могу увести всех. Принеси мою сумку.

Ма скрылась в зарослях и вернулась с сумкой и двумя автоматами.

Уже совсем рассвело. Рэмбо велел Джеку сесть, вынул из сумки флягу и ампулу с одноразовым шприцем.

— Если не будешь дергаться, мы быстро покончим с этим.

Он снял с Джека то, что осталось от рубашки, осмотрел рану и промыл ее спиртом. Потом протер смоченным в спирте тампоном руки, нож и подал его Ма ручкой вперед.

— Держи.

Он сделал Джеку укол в предплечье, и когда боль стала тупой и словно чужой, полоснул по опухоли ножом. Джек отвернулся, и под его скулами заиграли желваки. Он чувствовал, как этот парень копошится в его ране, потом ощутил на руке теплую струйку и не стал смотреть, что это — кровь или спирт. Он с трудом проглотил в горле горячий комок, и когда посмотрел на плечо, то увидел на месте раны чистый пластырь.

— Помоги ему одеться, — сказал Рэмбо Ма и стал укладывать сумку.

— Спасибо, Рэмбо, — Джек расчувствовался и, видимо, не собирался ограничиться одним коротким «спасибо», но Рэмбо повесил ему на шею автомат и тем самым прекратил разговор.

И в этот момент со стороны лагеря раздалась длинная, очень длинная автоматная очередь.

Начальник лагеря — коротышка Дин — загостился в эту ночь у своего приятеля в соседней деревне. Приятель слыл зажиточным крестьянином и был обязан Дину. С тех пор, как рядом появился лагерь бывших военнопленных, не пожелавших возвратиться на родину, — так объяснил крестьянам Дин, — на полях появилась дешевая рабочая сила. Дин не скупился и сдавал своих янки внаем поштучно или группами, установив умеренную плату за каждый рабочий день своего раба. За это его снабжали продуктами и водкой. В деревне начальника лагеря уважали, и каждый старался чем-нибудь угодить ему. Своему приятелю Дин давал бывших солдат бесплатно.