Конрад Граф - Рэмбо под Южным Крестом

Дождь прекратился внезапно. Густая черная туча ушла за лес, и он снова ожил. Где-то рядом с хижиной журчал ручей.

— Расскажи мне все, ганга, — сказал Мьонге, — и я подумаю, как поступить.

— Подумай, — согласился ганга, не открывая глаз, — а я буду смотреть сны прошлого и рассказывать о том, что увижу, — он помолчал и вздохнул. — Тогда у нас были бельгийцы, и они не мешали нам жить по древним обычаям, так, как жили наши отцы, деды и деды дедов, — не мешали резать друг друга. Потом на нижнем Конго что-то случилось, и нам сказали, что наши обычаи дурные, и мы должны забыть о них. Панамоли всегда поклонялись нгандо-покровителю, и мы не перестали ему поклоняться. Но он не получал уже от нас человеческие жертвы, потому что исчезли люди-крокодилы, и некому стало резать друг друга. А потом пришел белый Шаве с красными глазами и красными веками и сказал, что нгандо-покровитель недоволен теми, кто стал забывать обычаи предков. И тех, кто не понравился Шаве, он скоро наказал безумием, лишил зрения и переселил в страну облаков. И панамоли испугались. Тогда Шаве сказал, что нгандо ждет жертв, стал снова собирать людей-крокодилов и требовать от них клятву крови. Я дал тогда клятву и твой отец, Мьонге, тоже дал клятву. Но он сразу же ее и нарушил — рассказал об этом своей жене, твоей матери. И Шаве велел исполнить обычай, чтобы гнев нгандо не обрушился на всех панамолей. — Ганга помолчал, прислушиваясь к дыханию Мьонге, и добавил: — Мы спасли племя от мести покровителя. Так сказал тогда Шаве. Но ты остался один. Шаве взял тебя к себе и велел мне изгнать из твоего тела злых духов. Мой отец был ганга, и он научил меня, как это делать. Я спас тебя, Мьонге, и ты стал мне сыном. А Шаве убедил тебя, что ты — зомби, мертвец, которому он дал вторую жизнь.

— Почему ты раньше не сказал мне об этом? — спросил Мьонге. — Ты боялся Шаве?

— После этого я стал гангой, и Шаве предупредил меня, если я не буду молчать, он расскажет тебе, что убил твоего отца и твою мать. Ведь сам Шаве не давал клятву крови. И тогда ты возненавидишь меня, а племя изгонит из крааля. Теперь я потерял тебя, и уже ничего не боюсь. Ты можешь убить меня, Мьонге, и помочь переселиться в страну облаков. Я устал.

Мьонге молчал, Ганга предупредил, что груз может оказаться непосильным, и теперь он придавил его всей своей тяжестью.

— Ганга, — просил он, — чтобы не потерять меня, ты не боялся даже гнева нгандо-покровителя, когда обманывал его?

— Тебе этого не понять, Мьонге. — Ганга помолчал и спросил:

— И что ты решил?

— Когда я пойму тебя, я решу и скажу, — пообещал Мьонге.

— Но я могу уйти, поторопись.

— Ты не уйдешь, ганга, — сказал Мьонге и поднялся. — Не уйдешь, пока я не решу.

— Я подожду, — согласился ганга. — Мне это нужно знать. — И, помолчав, спросил: — Куда ты сейчас?

— К Шаве.

— Не говори ему ничего, — попросил ганга. — Возьми там, в кале-басе, все, что увидишь, и отнеси ему. Он поймет, что я хотел ему сказать.

Мьонге взял высушенную тыкву и достал из нее три влажных глиняных шарика. Он разломил один и увидел в нем круглый черный камешек с берега реки. Сложив опять две половинки, Мьонге сжал их в ладонях и положил вместе с остальными в калебасу.

— Я передам их, — сказал он. — Шаве поймет, что ты хотел ему сказать: в тебе нет больше страха. А ты не уходи, я скоро вернусь.

Он повесил калебасу через плечо и вышел из хижины. Обойдя крааль, он поднялся к дороге и скоро опять вышел к тому месту, где был убит Макиуда. Значит, его убил тоже Шаве? И полицейский патруль? И еще тех, кто был раньше? Но кто эти люди-крокодилы, которые исполняют его волю? В доме Шаве никогда не упоминали о них, как не говорили и о ритуальных убийствах. Мьонге считал, что Шаве щадит его память об отце и матери, и был благодарен ему за это. Выходит, причина совсем в другом: Шаве не хотел, чтобы на него упала хотя бы тень подозрения. И тогда Мьонге вспомнил, что всякий раз накануне ритуального убийства Шаве отсылал его к ганге. И в то время, когда люди-крокодилы приносили покровителю очередную жертву, в краале танцевал тал. Тогда люди прятались по хижинам, закрывая в них все щели, чтобы не ослепнуть, случайно увидев его ночные прыжки и полеты. А утром, проснувшись, жители крааля высматривали на вершинах деревьев тано-тано-могильщикаи готовили глину, чтобы обмазать ею труп.

Неужели нгандо-покровитель так жесток, чтобы требовать столько жертв? Или их требует Шаве — кровожадный понго? Тогда зачем?

Мьонге вошел во двор Шаве и остановился у веранды. Хозяин заметил его из окна и вышел.