Борис Бабкин - Ожерелье смерти

— Ее точно не убьют? — Рита вопросительно взглянула на Романа.

Он отрицательно покачал головой. Рита нервно прошлась по комнате.

— Кретин! — остановившись перед Романом, выкрикнула она. — Она же тебя в порошок сотрет!

— Я хотел ее еще тогда хлопнуть! — не сдержавшись, заорал Ус. — Сама не дала!

— Ты о ком говоришь? — не поняла женщина.

— О Нинке! — зло ответил он. — Это же она позвонила и просила передать Черкесам, что Старик на Пахру собирается.

— А я тебе про Тоньку говорю! — воскликнула Лукина. — Ты думаешь, она зря со Стариком в любовь играла?

— А вот с ней сами управляйтесь! — огрызнулся Журин. — За Спицу Черкесы враз дыхание перекроют. — Увидев растерянное удивление в глазах женщины, засмеялся: — А ты что, не в курсе, что Тонька с Арсентием роман имеет?

— А как же Старик? — поразилась Рита. — Он что, не знал про это?

— Илья все знал, — сказала, входя в комнату, Эля. — И по-своему использовал ее увлечение. Кого убрать или еще что-нибудь в этом роде. Тонька шепнет Арсентию, и все дело сделано!

— Чтобы Черкесы работали на Дьячкова! — засмеялась Лукина. — Да я в это никогда не поверю.

— Он пообещал им Психа отдать, — сказала Кубинка.

— Вот оно что. Тогда вполне может быть, — согласилась Рита.

Роман посмотрел на большие настенные часы.

— Готов Старик, — уверенно сказал он. — Нинка говорила, в час они на реке будут. Так что, Илья Сергеевич, — весело проговорил Ус, — опередил я тебя!

— А если не получится? — встревожилась Эля. — Тогда он…

— У Черкесов никто не срывался! — хохотнул Роман.

— Что? — поразилась Рита, — Снова Черкесы? Только теперь они сами Старика убивают? Да что вы мне голову морочите? — рассердилась она. — То Черкесы для Старика по заказу работают, то они же его и убивают!

— Ради мести чего только не сделаешь, — засмеялся Роман. Увидев в глазах женщины злое удивление, подмигнул ей. — Я их старшего давно знаю. Работали одно время вместе. Вот я ему и объяснил. Мол, пудрит вам мозги Старик. Он послал людей в Киров. Те Психа возьмут, что-то он должен Дьячкову, пришибут, а ты с носом останешься. Тарас и взбесился. Тут я ему идейку подкинул: мол, Старик на Пахру собирается. Черкес спросил — когда. Я обещал разузнать и сообщить. — Журин потер ладони и, пригладив пальцами усики, довольно улыбнулся. — Нинель звякнула, а я с ходу Черкесам. Но сказал, чтобы по запарке не пришили Нинель и Кралина. За него она просила.

— Молодец ты, — с восхищением посмотрела на него Лукина. — Жаль, эта стерва белобрысая не поехала.

— Ее бы не тронули, — заметила Эля. — С ней Арсентий роман крутит.

Открыв дверь, Катя быстро впустила худощавого мужчину в светлом костюме и сердито спросила:

— Ты зачем ко мне пришел? А если увидит кто-нибудь?

— Фомин что-то узнал! — быстро заговорил вошедший. — Примчался ко мне и давай расспрашивать о вещдоках по делу Психа. Я под дурака сыграл. Да ты что, тронулся, мол, времени-то сколько прошло! А он, падло, прижал меня к стене и шепчет: если что-то знаешь, лучше по-хорошему говори.

— И все? — весело удивилась женщина. — Ты из-за этого в панику ударился?

— Тебе легко говорить! — возмутился худощавый. — А я уверен: разнюхал он что-то! Иначе не стал бы на помощника прокурора с кулаками лезть.

— И чего же ты от меня хочешь? — спокойно спросила она.

— Убрать его надо! — выпалил тот.

— Слушай, Фома! — гневно произнесла Сажина. — Что и как надо, я решу сама!

— Я говорю: он что-то разнюхал! — заорал мужчина. И, отступив на шаг, пообещал с кривой улыбкой: — Запомни, милая, один я сидеть не буду! Меня возьмут, и ты загремишь! — Рывком распахнул дверь и быстро вышел.

Катя задумчиво смотрела на захлопнувшуюся дверь. Потом быстро подошла к телефону. Сняв трубку, набрала номер. Услышав мужское «Да», торопливо проговорила:

— Немедленно приезжай! А впрочем… — тут же поправилась она, — сначала найди его! Ты понял, о ком я говорю?

— В последнее время я стал умный, — насмешливо ответил Киборг.

— Слышал новость? — воскликнула вбежавшая в комнату Василиса.

Пузырь удивленно уставился на нее.

Подбежав к столу, Василиса схватила бутылку сухого вина. Сорвала пробку, сделала несколько больших глотков из горлышка.

— Эй, Потина! — насмешливо окликнул ее Сулов. — Для меня это совсем не новость.

— Старика пришили, — повернулась к нему женщина.

С полуоткрытым в насмешливой улыбке ртом, толстяк как бы потерял дар речи.

— Прими своего успокоительного, — она протянула ему бутылку.