Александр Граков - Дикие гуси

— Так ложись, места хватит! — она засуетилась в одной из комнат и вскоре принялась загонять в нее Айса.

Тот хотя и слабо, но сопротивлялся. Наконец она выпытала у него причину.

— Мне бы помыться, если можно?

— Да хоть сто порций! Вот тебе ванная, здесь же и душ, только, извини, изнутри не запирается: задвижка поломалась, а мужика в квартире нет! — Юлька рассмеялась, — Так что Линку ты вечером сам от себя же и закрыл! Ну ладно, мойся, а я пока пойду порядок наводить!

Через пятнадцать минут она спохватилась: «полотенца-то парню не дала!» Достала из шкафа чистое, подошла к двери санузла и… застыла, завороженная, как недавно до нее Сонька у горной речки: фигура Айса и вправду впечатляла своей мощью и красотой. А он, не видя застывшей у приоткрытой двери Юльки, ожесточенно смывал с головы обильную пену от шампуня.

Она раздумывала недолго: тут же, у двери, сбросив с себя одежду, шагнула к Айсу под душ. Он вздрогнул всем телом от неожиданности, когда его охватили тонкие девичьи руки, а разгоряченное тело прижалось к нему и со скрипом принялось тереться о его чисто вымытую кожу. Но тут же расслабился и застонал от наслаждения, когда Юлька, вслед за струями воды, стекавшими по обнаженному телу, скользила ниже, ниже… и нашла то, что искала своими мягкими сочными губами… Потом, так и не открывая глаз, спросил ее:

— А… Батон… как же? То есть Леха? — тут же поправился.

— Ну, обета верности я ему пока еще не давала! — смеялась уже Юлька.

Она, запрокинув голову к лейке душа, набирала в рот воду и с фырканьем обдавала ею тело Айса, — Да и потом — если бы что посерьезнее было… — добавила с сожалением в голосе.

— А ты… хочешь — посерьезнее? — пытливо заглянул ей в глаза.

Юлька отвернула голову, презрительно фыркнула — кто же, мол, дубина, об этом спрашивает? Затем расхохоталась снова.

— На ручки хочу! — словно маленькая девочка, прыгнула на Айса, охватив руками его шею, а ногами — поясницу. И вновь безошибочно и точно села на то, к чему стремилась она, и что хотел дать ей Айс…

Около пяти вечера он еще спал, когда начали собираться остальные путешественники. Первой приехала рейсовом автобусом Лина.

— А где же твоя красивая «девятка»? — узнав об этом, спросила Юлька.

— Ты знаешь, мой старичок, оказывается, всю эту ночь тоже не сомкнул глаз! Объявил на меня всекубанский розыск: разослал всюду своих агентов, и они таки нашли машину возле вашего дома. Собственно говоря, искать-то нечего было, я ее прямо на тротуаре бросила!

— Ой, а вдруг бы угнали? — ужаснулась Юлька.

— Это же самое он и долдонил мне целое утро, пока я не послала его на букву «хрен». Оказывается, целую ночь возле нее дежурили двое вооруженных пистолетами амбалов, которых он нанял, чтобы не украли это сокровище. А на меня ему, выходит, было наплевать! — Линка гневно раздувала ноздри и была сейчас очень похожа на красивую необъезженную кобылку.

— Милая, ты меня убила морально! — Юлька звонко и заразительно расхохоталась. — Да узнай старичок, что ты трахалась всю ночь, пока твой покой охраняли его орлы, он бы, скорее всего, приказал им не охранять «девятку», а пристрелить тебя вместе с твоим Толиком!

Линка недоуменно уставилась на нее, затем рассмеялась следом.

— И правда, я об этом не подумала! Знаешь, пронюхай он об этом, его, скорее бы всего, инфаркт трахнул: два, по моей милости, у него уже было. И стала бы я богатой наследницей: по его рассказам, он включил меня в завещание вместе с родственниками. На очень кругленькую сумму, между прочим!

— Все равно не получила бы ты этих денег! — упрямилась Юлька. — Тогда бы тебя пристрелили старичковы родственники! Или наняли бы таких же амбалов. Запомни: большие деньги липнут только к еще большим!

— Да ну их на фиг! — махнула рукой Линка. — Заработаем свои. А машину он все-таки у меня забрал! — вспомнила она, — На время, в виде наказания!

— Не жалей, подруга! — Юлька прижалась к ней. — Будут у нас еще машины, верю — будут! Мы же такие молодые!

— Эх, старость, конечно — не радость, но и молодость такая гадость! Ну, ладно, будем надеяться на лучшее, давай мои чемоданы переберем!

За этим занятием их и застали трое новобранцев — Шнифт, Батон и Болт, которые, по закрепленному вчера вечером водкой «Довгань» договору именовались теперь Толиком, Лешкой и Юрой. Ну, пусть их называют так девчата, нам, я думаю, привычнее уже — по кличкам, так как ни одного доброго дела за ними еще не числилось, а коммунистический доперестроечный лозунг, как известно, гласил: «Имя крепи делами своими!»