Александр Граков - Дикие гуси

«Что такое? — заметалась мысль. — Неужели прошло пятнадцать минут? Или кто-то из этих хануриков все-таки вернулся, чтобы „опустить“ меня первым…»

— Грунский, ты здесь? — раздался откуда-то снизу, от порога, знакомый голос.

«Сосед по палате, учитель! Вот это да! Но как же он — без ног?..»

— Здесь я, здесь, Вазген Анастасович! — обрадованно отозвался он.

Вскоре послышался шорох у его ног, секунда — и они свободны. Затем учитель переполз вперед, приподнялся и резанул по веревке, стягивающей руки… финкой Лося.

— Не опоздал я? — озабоченно спросил у разминавшего кисти Олега, затем, улыбнувшись, добавил: — Все недостающие части вашего туалета — вон там, на стуле у стола.

— Ох, извините!

Олег метнулся к столу, натянул одежду и, вернувшись, взволнованно поблагодарил Вазгена Анастасовича:

— Огромнейшее спасибо вам, если бы… Впрочем, сейчас не до этого, нужно срочно исчезнуть отсюда на время! — он, нагнувшись, подхватил на руки безногого учителя и шагнул к выходу. — Хотя — будь я на месте Бога — не колеблясь, вернул бы вам ноги за вашу доброту и чуткость…

Принеся учителя обратно в палату и уложив на койку, с которой тот сполз двадцать минут назад, Грунский выглянул за дверь и, убедившись, что Хомяк с приятелями все еще ищут вазелин в санчасти, бросил нож Лося на прежнее место — под кровать — и обратился к остальным семерым пациентам в комнате:

— У вас, надеюсь, глаза были не на заднице, когда здесь состоялась дискуссия с уголовничком? Так вот, добавлю еще: я уже не первый день наблюдаю, как с вас собирают дань Лосевы «шестерки»: с кого — продуктами, а с кого — деньгами. Ко мне они почему-то ни разу не подкатывались с предложениями о «пожертвованиях». Как думаете — почему?

— Потому что у тебя нет ни того, ни другого, — предположил смешливый парикмахер из Еревана, ему недавно вырезали обострившийся аппендицит.

— Ответ неправильный! Потому что боялись нарваться на физдюлину, вот почему! — оборвал его шуточки Олег. — Ну да ладно, лекции я вам читать не собираюсь, времени нет. Попрошу только об одном: ни слова никому о том, что учитель отсутствовал в палате несколько минут.

— А кому — ни слова? — решил уточнить парикмахер.

— Ни-ко-му! — раздельно процедил ему в лицо Олег и выметнулся в коридор. Увидев в конце его открытое в целях вентиляции окно, решил не рисковать — выпрыгнул через него наружу. Как оказалось, вовремя: с другой стороны, из двери ординаторской, вывалились в коридор Хомяк и Сука. Зубоскаля, они направились к палате Олега — искать финку Лося. А Черпак понесся с тюбиком вазелина в прачечную…

Лося «подогрели» кое-чем получше чифира: у одного из гражданских больных «попросили» отдать переданные родственниками две бутылки коньяка, одну из которых он благополучно оприходовал в свою глотку. И теперь в его глазах вокруг каждого увиденного предмета возникала этакая дымка, в виде ауры, а некоторые вещи помельче вообще начинали двоиться. Спотыкаясь в темноте о видимые препятствия, он попутно обматерил каждое и, проломившись в конце концов к приземистому кирпичному строению, столкнулся нос к носу с Хомяком и Сукой.

— Вас… это… где хр-р-рен носил? — благословил Лось и их заодно.

— Сам же посылал за своим перышком! — оскорбился Хомяк, протягивая ему нож.

— А-а чер-пак где?

— Вазелин тебе понес. Для смазки, так сказать, чтобы не скрипело! — хихикнул Сука.

— Ага, вспомнил, — обрадовался Лось. — Ну, пшли!

Войдя в комнату, увидели картину ту же, что и до ухода: в дальнем темном углу — привязанный к «коню» наемник, на дощатом столе — лампа. Однако были и дополнения: на лампе отсутствовало стекло, отчего коптящий язычок пламени еле-еле рассеивал тьму, высвечивая лишь слабо белеющие ягодицы привязанного да тюбик вазелина на столе.

— Эй, Черпак! — позвал Хомяк.

Никакого ответа, лишь промычал что-то привязанный.

— По нужде пошел прошвырнуться! — Лось оголил свое «оружие» и, даванув на него из тюбика, шагнул к «коню». — Ну что, приступим, моя милая?

«Наемник» замычал и задергался на привязи под его тараном. Но Лося это теперь мало трогало. Закончив акт, он приказал Хомяку и Суке:

— А теперь вы!

Пошарив в простенке между окнами, отодвинул два кирпича и, вынув из тайника пластиковую бутылку, скрутил пробку. По комнате поплыл керосиновый запах денатурированного спирта. Лось прямо из горла хватанул добрых четыре глотка и запил прямо из кастрюльки заваренным чаем. Результат не замедлил сказаться уже минут через десять: глаза его почти вылезли из орбит, в голове взорвался фейерверк, а ярость к «опущенному» удесятерилась.