Александр Граков - Дикие гуси

— Ты что же, хочешь сказать, что в нашем районе орудует банда неуловимых? Так я тебя понял?

— Понимай, как хочешь, Гарик, но уверяю тебя — эти парни не подарок! Да, вот еще что: прежде, чем завалиться в угол после того дерьма из баллончика, я случайно взглянул через стекло двери на улицу: недалеко стояла песочного цвета «семерка», а за баранкой кто бы, ты думал, сидел?

— Баба?! — выдохнул Гарик.

— Совершенно в тютельку! Это тебе о чем-нибудь говорит?

— Это мне обо всем говорит: опять сучка вылезла из подворотни и начинает кусаться! Пора, по-моему, ей обламывать зубы! — Гарик со злостью вдавил кнопку отключения и щелкнул крышкой телефона, который тут же вновь стал захлебываться булькающим звонком. Он вновь откинул крышку.

— Какого хрена, ты что, не слышал — я дал отбой!

— Это ты кому-то дал отбой, а со мной поговоришь как миленький! — послышался женский голос.

— Нинель?!

— Она самая! Месяц прошел, Гарик, даже больше, поэтому я и потревожила твое казино!

— Двенадцать тысяч баксов из кассы, не считая «деревянных», — это ты называешь «потревожить»? — захлебнулся злостью Гарик.

— Ты же не позвонил вовремя по телефону, что я продиктовала!

— Ты не живешь по этому адресу, там старуха полуслепая обитает!

— Уже проверил! А твое какое дело, кто там обитает, ты должен был просто позвонить и сказать…

— Ничего я тебе не должен, слышишь, ты, шваль подзаборная! — сорвался уже Гарик, и его понесло: — Долю свою с тех долларов ты давно уже вытянула из моих заведений, так что хрен тебе негритянский теперь под нос, а не денег! Трусиха, боишься выйти на открытый бой, привыкли там, в горах, людей из-за кустов по-шпионски, в спину стрелять! — орал он в трубку, не соображая уже, что кричит.

— Так ты, выходит, хочешь открытой войны, подонок? Ну что ж, готовься, ты ее получишь!

Когда Казарян с папкой и диктофоном в руках вошел в комнату Гарика, тот сидел в глубокой задумчивости.

— На, живоглот! — майор швырнул принесенное с собой на диван. — Это мой смертный приговор. Чего не сделаешь ради денег!

— Ради больших денег! — поправил его Гарик. — А теперь осталось последнее перед отъездом дело, майор! — и он рассказал ему о звонке Нинель, не забыв добавить об ограблении казино. — Ты понимаешь, я не смогу себя спокойно чувствовать там, в Армении, зная, что оставляю за спиной такую гадюку! Ну почему эта стерва ополчилась именно на меня? Ей что, других объектов на побережье мало?

— Видать, ты ей здорово чем-то насолил! Но ты прав, она опасна хотя бы тем, что претендует на часть денег, а я терпеть не могу лишних расходов! Выход один — воевать! Сколько у тебя надежных людей?

— Человек пятнадцать наберется! Но в одиночку нам с ней не справиться. Неизвестно даже ее местонахождение. Да и парни у этой Нинель — из какого-то горного спецподразделения… Знаешь, пока ты в спальне беседовал с диктофоном, мне в голову пришла отличная мысль: нужно натравить на нее остальные группировки!

— Ага, как же! — презрительно фыркнул майор. — Так они тебе и побежали воевать, покуда им в заднице не засвербило!

— Засвербит, не волнуйся! Кроме того, решение о нейтрализации деятельности группы Нинель уже принято на общем сходе. Осталось только расшевелить весь муравейник. И мы его расшевелим! Ты будешь командовать моим отрядом…

— А ты — снова отсиживаться за моей спиной?

— А я пущу в ход еще одно действенное средство!

В этот вечер тусовка рокеров обещала быть особенно многолюдной: ее предводитель Санька Жаров, по кличке Жан, объявил общий сбор на одной из равнин в окрестностях города. Суть проводимого митинга сводилась к следующему: милиции и ГАИ давно уже осточертели еженощные столпотворения на улицах города-курорта мотоциклов всех типов и модификаций. На очередном заседании мэрии было со всей очевидностью доказано отрицательное влияние рокерства в городе и его окрестностях на туристический бизнес: мало того, что чад от выхлопов не рассеивается из-за чашеобразного расположения местности и утром город дышит им, но и постоянные наезды на зазевавшихся отдыхающих, воровство, насилие, грабежи коммерческих ларьков и припозднившихся прохожих тоже приписывали рокерам, что вызывало большую обиду последних, так как они привыкли считать себя самыми честными гражданами России. И на сегодняшнем митинге Жан доказывал это, взобравшись на импровизированную трибуну из составленных, сиденье к сиденью, мотоциклов. Кому доказывал? Да себе, всем собравшимся и отсутствующим по уважительным причинам членам администрации города.