Рядовым французам приглянулся образ бесшабашного полицейского, которого не останавливают ни опасности, ни расстояния, который шутя распутывает сложнейшее дело и начинает любовную интрижку, не закончив предыдущей. Добавьте к этому и то, что, не осложняя сюжета боковыми линиями, Сан-Антонио нагнетает напряжение стремительно, по-киношному сменяющимися эпизодами, когда почти на каждой странице нас ждет новое происшествие, неожиданная развязка, блестяще выписанная по своей компактности сцена. Это пришлось по душе простым читателям, тем более, что Сан-Антонио не скрывается за нагромождениями псевдоинтеллектуальных загадок, грубо говоря, не старается показать себя умнее публики: «Я маленькое бистро с твердыми низкими ценами, и вовсе не стремлюсь стать трехзвездочным рестораном».
Еще одна деталь, бросающаяся в глаза прямо с первых страниц и также, несомненно, привлекающая новых поклонников, — это живой, образный язык романов. Арго Сан-Антонио давно уже стало предметом серьезных научных исследований — видных лингвистов привлекает та смелость, с которой он вторгается в сферу казалось бы, неподвластную искусственным авторским новшествам и целиком предоставленную самой себе — в уличный язык. Но именно это и отличает его от массы других писателей: Сан-Антонио не просто включает жаргон в свои произведения, а наоборот, придумывает чрезвычайно остроумные словечки, которые под хватываются даже самыми низшими слоями населения и заставляют выпускать отдельные словари арго писателя. Помимо жаргона поразительно мастерство Сан-Антонио как художника слова, виртуоза, возвращающего жизнь раз и навсегда, казалось, застывшим конструкциям. «Меня безумно интересует язык, — говорит он, текст, сама материя, из которой рождается повествование… Я всегда был очень увлечен процессом построения фразы» Именно это и позволяет некоторым исследователям видеть в нем продолжателя традиций Рабле, этакого языкового хулигана, и вместе с тем — тонкого мастера; почувствовать, что детективная интрига у него — лишь повод для лавины каламбуров и языковых находок, придающих детективу особый аромат.
Представляя читателям роман «У кошечек нежная шкурка», надеюсь, что каждый, как о том говорил сам писатель, найдет в книге то, что хочет найти, и убедится в правоте всего сказанного.
С. Дубин
Тощий адъютант — ну прямо спица от велосипедного колеса — с глазами цвета южных морей и чахлыми усиками, живо напомнившими щеточку для расчесывания бровей, проводил меня в кабинет Паркингса, майора английских спецслужб.
Паркингс — крепкий рыжеволосый мужчина лет пятидесяти, уже начинающий седеть, с лицом характерного кирпичного оттенка, — своей солидностью походил на старую английскую гравюру.
— А, комиссар Сан-Антонио, — поднялся он навстречу, — рад познакомиться!
Поприветствовав его, я погрузился в бездонное, похлеще угольной шахты, кресло и вытянул ноги, весь внимание.
— Мы получили ваш запрос, — продолжал тем временем майор. — Сдается, вам скучновато тут, в Англии?
— Да, есть немного. Местечко, конечно, само по себе недурное, но сейчас, во время войны…
Улыбнувшись, он оценивающе взглянул на меня и, внезапно посерьезнев, спросил:
— А что вы скажете о Бельгии?..
…И тут я, недолго думая, навостряю за девчушкой лыжи. Ступая по ее не успевающим остыть следам, прикидываю, как у малышки с рельефом местности. М-да, когда встречаешь такую кошечку, поневоле задаешься вопросом, сколько же нужно хлопнуть брома, чтобы уже больше не тревожиться по этому поводу!
Гнусная чахоточная серость Северного моря ухудшила мое и без того паршивое настроение. Протопав битых два часа по дюнам, до курортного городишка Ля Панн я добрался на последней стадии раздражения. Да и было, по правде сказать, из-за чего: песок тянул книзу отвороты штанов, резал глаза, набился в башмаки, а уж из легких его при вскрытии можно будет выковырять столько, что вполне хватит на реконструкцию, скажем, Берлинской оперы. В довершение всего, песок скрипел на зубах, навевая приятные воспоминания об оккупационном хлебе. Я всегда терпеть этого не мог и поэтому первым делом решил препроводить по назначению кружечку-другую «Гёза», крепкого бельгийского пивка — глотку-то надо промочить! Хотя, по правде говоря, и без этого способного доконать кого угодно песка я бы поступил точно так же.
Читать дальше