Говард Хайнс - Последний бойскаут

— Мне позволяется во время контрольной работы поднять упавшую ручку? А если она упала под стол, мне позволяется полезть под стол? Или не позволяется? — съязвила Дерен.

«Позволяется» и «не позволяется» были любимыми выражениями мистера Шекли. Ученики звали его за глаза «мистер Не Позволяется», но сказать прямо такую фразу никто не решался.

Шекли побагровел.

— Что вы себе позволяете, Дерен Ханбек?

— А что, мне уже не позволяется ничего себе позволять? — невинно продолжала Дерен.

— Выйдите вон из класса! Вы не решили задачу, грубо разговаривали с учителем, а поэтому будьте так добры явиться завтра в школу с родителями! С отцом и матерью!

— А у меня нет больше родителей, кроме отца и матери! — сказала Дерен и гордо вышла из класса.

В коридоре она приложила ухо к двери и прислушалась: она всегда так делала, когда ее выгоняли в коридор, потому что учителя обычно после ее ухода разражались длинными и чрезвычайно забавными речами о послушных детях и примерном поведении. Иногда такие речи продолжались до конца урока, за что одноклассники бывали крайне благодарны Дерен. Но на этот раз она услышала голос Томми Шелтона, с которым они пару раз болтали на переменах:

— Мистер Шекли, почему вы сказали, что Дерен не решила задачу? Она и не могла бы ее решить, раз вы выгнали ее из класса!

— Шелтон, я не ожидал от вас такого! Вы защищаете эту грубую девочку? — удивился математик.

— Вы сказали неправду, и это несправедливо! — голос Томми звенел от негодования.

— Как вы со мной разговариваете?! — взъярился мистер Шекли.

— В данный момент я разговариваю так, как мне не позволяется. Такой тон позволяется, видимо, только вам, — произнес Томми.

Дерен услышала, как ахнул класс. Два одинаковых случая за один урок!

— Том Шелтон, выйдите вон и присоединитесь к Ханбек, раз уж вы ее так защищаете, — процедил математик.

Дерен отскочила от двери, и правильно сделала — дверь распахнулась, Томми вышел в коридор.

— И зачем ты это сделал? — спросила она.

Томми молчал.

— Мне-то все равно, ты же знаешь, как я себя веду на уроках, а тебе зачем портить отношения с учителями? — снова спросила она.

— Шекли поступил несправедливо по отношению к тебе, — ответил Томми. — А вообще… — Он покраснел и отвернулся.

— Что вообще? — допытывалась Дерен.

— Ну, мне нравится, как ты ведешь себя на уроках.

— Почему? — не поняла Дерен.

— Потому… потому что ты мне вообще нравишься.

Томми окончательно смутился и опустил голову.

Дерен вдруг почувствовала, что тоже краснеет. Она никогда не думала о Томми Шелтоне как о своем мальчике. А он симпатичный: темные волосы, голубые большие глаза…

— Знаешь что? Давай уйдем отсюда и где-нибудь посидим, — предложила Дерен.

— Давай! — обрадовался Томми.

Когда они спускались по лестнице, одежда Томми вдруг превратилась в рыцарские латы, он споткнулся и упал в лестничный проем, слетевший с Томми шлем со звоном покатился по лестнице…

— Томми! — закричала Дерен и проснулась.

Вот всегда так — ни разу ей не удавалось досмотреть этот сон до конца. Тогда они с Томми пошли в зеленый парк, который находился неподалеку от школы, выбрали самую симпатичную скамейку — потом она стала их скамейкой — и долго разговаривали. Томми купил две порции мороженого, и Дерен рассказала ему о мороженом, которое покупал ей папа, а потом и о папе, и о маме, и Томми рассказал о своих родителях. А когда стемнело, он проводил ее до дома, и они договорились после уроков опять пойти в парк — столько еще всего осталось недосказано! Да, даже сейчас Дерен рассказала Томми еще не все, хотя уже точно можно говорить, что они — вместе. Томми хороший, он симпатичный и умный, и многие девчонки ей завидуют. И с ним гораздо интереснее, чем с плаксами-подружками, которые боятся учителей, или с теми же мальчишками: они только и норовят дернуть за волосы или ущипнуть за попку, даже старшеклассники. Томми никогда этого не делал, потому что он лучше всех мальчишек. Он вообще лучше всех.

За окном слабо брезжил рассвет, и первая птица что-то вяло чирикала в ветках дерева. Дерен снова закрыла глаза — вставать было еще рано.

Ей приснилась длинная желтая дорога и маленький красный автомобиль. За рулем сидела она, Дерен, и одновременно это была мама. Мама-Дерен ехала быстро-быстро, так, что ветер свистел в ушах, и пела красивую песню. А следом за красным автомобилем ехал зеленый, и в нем сидел Томми, и Томми был папой, и он тоже пел эту песню. Потом обе машины выехали на большой желтый пляж, на котором никого не было, кроме них двоих. И огромное синее море шумело, волны с глухим стуком ударялись о берег, и вдруг одна волна раздулась и лопнула с ужасным звуком.