Ричард Сэпир - Белые рабыни

– Где этот шакал? – вскричал он. А почему слоны, находящиеся на вооружении армии Бусати, бродили по расположению части, хотя не наступил еще сухой сезон? Почему они бродили? Чего они там искали? А как насчет министра общественной безопасности, которого обнаружили пригвожденным к дереву?

Задав себе эти вопросы, генерал Ободе не нашел на них ответов. Все скверно. Его мудрецы не были мудрыми, генералы не были храбрыми, а советником не хватало ума.

Он подошел к огромному в замысловатой раме зеркалу, взглянув в него, увидел массивную фигуру и темнокожее лицо с грубыми резкими чертами. «Хауса он и есть хауса», – подумал он.

– Дада, – сказал он своему отражению в зеркале, – скажи мне, положа руку на сердце, может быть, причина твоих проблем в тебе самом? Говори откровенно, ибо я не потерплю никакого обмана, особенно от тебя… старшина.

Генерал Ободе нахмурил брови и задумался. Думал он долго. Взглянул на свои золотые часы – пятнадцать секунд. Да, долго. Но зато у него был ответ: «Вы не виноваты, генерал Ободе. Вы – хороший вождь. Виноваты ваши враги. Уничтожив врагов, вы уничтожите тех, из-за кого эта нервотрепка с шакалом».

Придя к этому выводу, он хлопнул в ладоши, чтобы ему принесли одежду, – он передумал и решил принять тех, кому было назначено на сегодня. Таких был целый список. Посол Ливии – это важно, здесь пойдет разговор о деньгах. Представитель Организации Освобождения Третьего Мира – это неважно, потому что единственным их занятием была болтовня, и к тому же, там полно желтых. Теперь он доверял желтым не больше, чем индийцам и белым, по крайней мере, тем белым, которые не были английскими офицерами.

Английские офицеры ему нравились. Английские офицеры никогда никому не причиняли беспокойства, особенно во время проведения боевых операций: они знали, что только все испортят, а посему перепоручали руководство старшинам, которые умели делать дело. Он подумал еще десять секунд и решил, что ему не нравятся еще и арабы, хотя сам он и был от рождения мусульманином.

«Ну, а кто же тебе нравится, генерал Ободе, только честно?» – спросил он себя. – «Ты, верзила, мне нравишься, – ответил он. – С тобой все о'кей».

Он засмеялся громким раскатистым смехом и продолжал смеяться, пока слуги надевали на него сапоги, белые форменные брюки и рубашку с медалями, и пристегивали на плечах генеральские эполеты.

Приготовившись таким образом к началу трудового дня, он вызвал к себе полковника Уильяма Форсайта Батлера, настаивавшего, чтобы генерал принял журналиста Римо Мюллера, потому что тот написал о генерале Ободе хорошую статью, а хорошие статьи ныне – большая редкость.

«Сегодня хорошая статья, завтра плохая статья, пошел он к черту», – ответил Ободе своему начальнику штаба, родившемуся в США и называвшему себя черным, хотя в венах его текла смесь самых разных кровей. Но, в общем, он не дурак, этот полковник Уильям Форсайт Батлер. Такого неплохо иметь под рукой. Он – не хауса, и это хорошо, так как ему ни к чему завидовать величию генерала Ободе, но он и не лони, а посему, у него нет оснований ненавидеть генерала Ободе. Сам Батлер как-то сказал о себе так: «Я – просто американский ниггер, но я над этим работаю».

Подходящий человек. Почему бы его иногда не ублажить? Ладно уж, сегодня мы, так и быть, примем этого писателишку со смешным именем Римо.

Первым появился полковник Уильям Форсайт Батлер. Он казался худощавым, но генерал Ободе знал, что это был исключительно сильный человек – единственный в Бусати, сумевший однажды свести вничью борцовскую схватку с ним после того, как Ободе под восторженные крики своих солдат бросил на землю двух генералов и трех сержантов. В свое время этот Батлер играл в американский футбол и выступал в команде «Морган Стейт», а потом, не то в «Мамонтах Нью-Йорка», не то в «Гигантах Нью-Йорка». Эти американцы всегда придумывали для своих команд смешные названия.

– Доброе утро, полковник, – сказал генерал Ободе, усаживаясь в богато украшенное кресло с высокой спинкой, бывшее когда-то губернаторским, и ставшее теперь президентским. – Ты не слышал этой ночью шакала?

– Слышал, господин президент.

– И что бы вы сделали в Америке с шакалом, который выл ночью? Причем трижды.

– У нас в Америке нет шакалов.

– Ага, – сказал Ободе и хлопнул в ладоши. – У нас во дворцовом парке тоже нет шакалов. Ну, а что бы ты подумал, если бы вдруг услышал шакала в этом вашем Нью-Йорке?

– Подумал бы, что это весьма странно, господин президент.