Ли Чайлд - Ценой собственной жизни

— Те пять ошибок, о которых я говорил, — сказал тот. — Ты видел, как Лодер их совершил?

Стиви снова кивнул.

— Да, он их совершил.

— Он отвечает за них? — продолжал Фаулер.

— Конечно, отвечает. Все время, пока мы были в отъезде, Лодер строил из себя большого босса.

Фаулер кивком отпустил Стиви на место. В зале воцарилась тишина. Понимающе усмехнувшись присяжным, Боркен повернулся к Лодеру.

— Ты хочешь что-нибудь сказать в свою защиту? — тихо спросил он.

Боркен произнес это тоном, подразумевавшим полную абсурдность любых попыток оправдаться. В зале стояла тишина. Полная. Боркен обвел взглядом присутствующих. Все глаза были прикованы к затылку Лодера.

— Ты хочешь что-либо сказать? — снова спросил Боркен.

Лодер смотрел перед собой. Не говоря ни слова. Боркен повернулся к присяжным, застывшим на старой, потертой скамье. Вопросительно посмотрел на них. Все трое, как-то съежившись, зашептались. Затем тот, что сидел слева, встал.

— Виновен, сэр. Бесспорно, виновен.

Боркен удовлетворенно кивнул.

— Благодарю вас, джентльмены.

Толпа загудела. Обернувшись к залу, Боркен усмирил его одним взглядом.

— Я должен вынести приговор, — сказал он. — Как известно многим из вас, Лодер мой старый знакомый. Нас связывает многое. Мы друзья с детства. А дружба значит для меня многое.

Остановившись, Боркен посмотрел на Лодера.

— Однако есть вещи, которые для меня важнее дружбы. Выполнение приказа. Я в ответе за наше рождающееся государство. И иногда соображения государственного масштаба необходимо ставить превыше всего остального.

Собравшиеся в зале молчали. Затаив дыхание. Боркен выждал. Затем бросил взгляд поверх головы Лодера и едва заметно кивнул охранникам. Те, подхватив Лодера под локти, рывком подняли его на ноги. Вывели из зала. Встав, Боркен обвел взглядом толпу. Затем развернулся и вышел через двустворчатую дверь. Собравшиеся стали шумно подниматься со скамей и спешить к выходу.

Ричер увидел, как охранники подвели Лодера к столбу на лужайке за домом суда. Боркен проследовал за ними. Дойдя до столба, охранники с размаху толкнули Лодера на него, лицом. Потянули за руки, прижимая его грудью к облупившейся белой краске. Боркен приблизился к Лодеру сзади. Достал из кобуры «ЗИГ-Зауэр». Щелкнул предохранителем. Дослал патрон в патронник. Приставил дуло Лодеру к затылку и нажал на спусковой крючок. Брызнуло алое кровавое облако, и над горами раскатилось гулкое эхо выстрела.

— Его зовут Джек Ричер, — сказал Уэбстер.

— Отлично, генерал, — заметил Макграт. — Полагаю, его помнят.

Джонсон кивнул.

— Военная полиция тщательно хранит свои архивы.

Все четверо по-прежнему находились в командном центре авиабазы Петерсон. Десять часов утра, четверг, третье июля. Из факса выползал длинный рулон с ответом на запрос. Лицо на фотографии было тотчас же опознано. Послужной список был запрошен из архива Пентагона.

— Теперь вы его вспомнили? — спросил Броган.

— Ричера? — задумчиво переспросил Джонсон. — Не могу сказать точно. Чем он отличился?

Уэбстер и адъютант генерала стояли у факса и читали выползающий ответ. Перевернув свиток, они медленно отходили к двери, не давая ему опуститься на пол.

— Так что же он натворил? — нетерпеливо спросил Макграт.

— Ничего, — ответил Уэбстер.

— Ничего? — повторил Макграт. — Почему он значится в архиве, если за ним ничего не числится?

— Потому что он был одним из них. Майор Джек Ричер, военная полиция.

Адъютант пробежал взглядом по длинному свитку.

— Серебряная звезда, две Бронзовых звезды, «Пурпурное сердце». Чертовски отличный послужной список, сэр. Видит бог, этот парень — настоящий герой.

Раскрыв конверт, Макграт достал снимки, полученные с кассеты видеонаблюдения, черно-белые, неувеличенные, зернистые. Выбрал первый, на котором присутствовал Ричер. Тот, где он выхватывал из рук Холли костыль и плечики с одеждой. Макграт бросил снимок на стол.

— Да уж, герой!

Склонившись над столом, Джонсон вгляделся в снимок. Макграт положил вторую фотографию. Ту, где Ричер держал Холли за руку в окружении еще двоих похитителей. Взяв снимок в руки, генерал внимательно изучил его. Макграт не смог определить, смотрит он на Ричера или на свою дочь.

— Ему тридцать семь лет, — зачитал вслух адъютант. — Уволился четырнадцать месяцев назад. Академия Вест-Пойнт, тринадцать лет безупречной службы, в самом начале героический подвиг в Бейруте. Сэр, десять лет назад вы сами прикололи ему на грудь Бронзовую звезду. У этого Ричера выдающийся послужной список. Он был единственным победителем Уимблдона, кто служил не в морской пехоте.