Ли Чайлд - Ценой собственной жизни

В зале совещаний чикагского отделения наступила мертвая тишина. Макграт побледнел. Милошевич бросил на него взгляд. Броган спокойно смотрел в окно.

— И почему грузовик направлялся на север? — спросил Макграт. — Обратно в Чикаго?

Громкоговоритель снова ожил. Сотрудники Бюро повернулись к нему. Вслушались в возбужденный голос начальника фениксовского отделения. Звучавший на фоне рева двигателей вертолета.

— Задняя дверь открывается, — объявил голос. — Дверь открывается, она открыта. Мы заходим внутрь, оттуда появляются люди, появляются люди, но что это такое, черт побери? Их там целая толпа. Человек двадцать. И все вылезают из кузова. Вылезают из кузова. Их человек двадцать или тридцать. Черт побери, что происходит?

Старший агент умолк. Судя по всему, выслушал сообщение с земли. Макграт, Броган и Милошевич не отрывали взгляда от шипящего громкоговорителя. Молчание длилось довольно долго. Из громкоговорителя доносились лишь громкое дыхание старшего агента, рев двигателей и треск атмосферных разрядов. Затем снова зазвучал голос.

— Проклятие! Проклятие! Вашингтон, вы меня слышите? Вы слышите, что я говорю? Знаете, что мы только что сделали? Знаете, куда вы нас послали? Мы только что перехватили партию «живого товара». Тридцать нелегальных иммигрантов из Мексики. Их везут от самой границы. Машина направлялась в Чикаго. Мексиканцы утверждают, что им обещали там работу.

Белый «Эконолайн» размеренно катил вперед. Двигаясь быстрее, чем прежде. Крутые повороты закончились. Выехав на прямой участок, машина набрала скорость. Шум в кузове стоял громче, чем прежде, поскольку грузовик ехал быстрее, и к тому же свистел воздух, врывающийся тонкими струйками через сотню с лишним отверстий в крыше.

Ричер и Холли лежали рядом на полуторном матрасе. Лежали на спине, уставившись на продырявленный потолок. Каждое отверстие казалось им яркой точкой. Не голубой, а просто настолько яркой, что цвет уже отсутствовал. Светлые точки на абсолютно черном фоне. Некие абстрактные понятия. Внутри полная темнота, а за листом тонкой стали абсолютный свет. Свет, противоположность темноты. Темнота, полное отсутствие света. Позитив и негатив. Оба абстрактных понятия контрастировали на металлической крыше.

— Мне хочется увидеть небо, — заявила Холли.

В кузове было тепло. Не жарко, как в первый день. Эту проблему решили врывающиеся со свистом потоки воздуха. Создававшие в кузове относительный уют. И все же здесь оставалось настолько тепло, что Ричер снял рубашку. Скатал ее в комок и подложил под голову.

— Мне хочется увидеть все небо целиком, — продолжала Холли. — А не только его крохотные кусочки.

Ричер ничего не ответил. Он был занят тем, что считал отверстия в крыше.

— Сколько сейчас времени? — спросила Холли.

— Сто тринадцать, — ответил он.

Она недоуменно повернулась.

— Что?

— В крыше сто тринадцать отверстий, — объяснил Ричер.

— Замечательно. А времени сейчас сколько?

— Половина четвертого по центральному поясному времени.

Холли перевернулась на бок. Прижалась к Ричеру. Положила голову ему на правое плечо. Закинула ногу ему на бедро. Колено Ричера оказалось зажато между ногами Холли.

— Сегодня среда, так? — спросила она.

— Среда, — подтвердил Ричер.

Ему нечасто приходилось наслаждаться такой физической близостью с женщиной. Тело Холли было гибким и атлетическим. Упругим, но нежным. Молодым. Приятно пахнущим. Забываясь, Ричер наслаждался этим ощущением. У него участилось дыхание. Однако он не обманывал себя по поводу чувств Холли. Она прижималась к нему, но делала это для того, чтобы дать отдых больному колену, чтобы не скатиться с узкого матраса на пол.

— Пятьдесят один час, — с тоской произнесла Холли. — Вот уже пятьдесят один час я не видела неба.

Сто тринадцать — простое число. Его нельзя получить, перемножив два целых числа. Вот число сто двенадцать можно получить, умножив пятьдесят шесть на два, или двадцать восемь на четыре, или четырнадцать на восемь. Число сто четырнадцать можно получить, умножив пятьдесят семь на два, или девятнадцать на шесть, или тридцать восемь на три. Но число сто тринадцать простое. Оно не имеет целых делителей. Число сто тринадцать можно получить, только умножив сто тринадцать на один. Или выпустив в крышу заряд дроби.

— Ричер, я начинаю беспокоиться, — призналась Холли.

Пятьдесят один час. Число пятьдесят один не является простым. Его можно получить, умножив семнадцать на три. Трижды десять будет тридцать, трижды семь будет двадцать один, тридцать и двадцать один будет пятьдесят один. Это не простое число. Оно имеет целые делители. Подтянув левой рукой цепь, Ричер обнял Холли, прижимая ее к себе.