Ли Чайлд: Ценой собственной жизни

— Я собираюсь связаться с Миннеаполисом, — наконец объявил Уэбстер. — Мы ошиблись.

Макграт, еще не потерявший надежды, покачал головой.

— Подождите. Это будет шагом отчаяния. Который вызовет массовую панику. Вы можете себе представить, как поведут себя толпы людей? Начнется давка, неизбежно будут жертвы.

Уэбстер снова прильнул к иллюминатору. Не отрывал взгляда от дороги в течение целой минуты. Пятьдесят четыре минуты в пятидесятиминутных рамках.

Время продолжало отсчет. Пятьдесят восемь минут. Час. Шоссе оставалось пустынным.

— Время еще есть, — сказал Гарбер. — Неважно, Сан-Франциско или Миннеаполис, — Стиви ехать еще долго.

Он посмотрел на Ричера. В его взгляде были смешаны сомнение и вера, приблизительно в равных долях. Время шло. Час пять минут. Дорога оставалась пустынной, до самого отдаленного горизонта.

— Этот Стиви может находиться где угодно, — снова заговорил Уэбстер. — Раз мы ошиблись насчет Сан-Франциско, возможно, мы ошиблись и насчет Миннеаполиса. Он может уже быть в Сиэттле. Или вообще где угодно.

— Только не в Сиэттле, — возразил Ричер.

Он напряженно смотрел вперед. Не отрывая взгляда от дороги. Ему в горло вцепились страх и паника. Он то и дело сверялся с часами. Час десять минут. Одиннадцать. Двенадцать. Тринадцать. Четырнадцать. Час с четвертью. Ричер переводил взгляд с часов на пустынную ленту шоссе внизу. Наконец молча откинулся назад. Охваченный леденящим ужасом. Он не сдавался так долго, как только мог, но теперь уже была достигнута та точка, в которой арифметика становилась абсурдной. Для того, чтобы отъехать так далеко на юг, Стиви должен был гнать грузовик со скоростью сто миль в час. Или даже сто двадцать. Или сто пятьдесят. Окинув взглядом остальных, Ричер произнес чужим голосом:

— Я ошибся. Стиви направляется в Миннеаполис.

Рев двигателей отступил на второй план, и во второй раз за этот день Ричер услышал жуткий раскат взрыва. Он широко раскрыл глаза, чтобы ничего не видеть, но все равно увидел это. Только теперь не морских пехотинцев, не закаленных солдат, прибывших в эту жару делать свое дело, а невинных женщин и детей, собравшихся в городском парке, чтобы смотреть фейерверк, разорванных в клочья, испепеленных неукротимой энергией взрыва, как это произошло тринадцать лет назад с боевыми товарищами Ричера. Осколки костей, вырванные из детских тел, со свистом летящие в раскаленном воздухе и попадающие в других детей, которые находились за сотни ярдов от места взрыва. Поражающие их смертоносной шрапнелью, после чего оставшимся в живых счастливчикам придется по целому году мучиться в больницах.

Все молча смотрели на него. Только сейчас до Ричера дошло, что у него по щекам катятся слезы, срывающиеся на воротник рубашки.

— Извините.

Все тактично отвернулись.

— Мне нужно сделать несколько звонков, — объявил Уэбстер. — Но объясните же наконец, почему это должен быть Миннеаполис? Почему вы были уверены, что это будет Сан-Франциско?

— Отделения Федерального резервного банка, — тихо промолвил Ричер. — Их всего двенадцать. Ближайшие два к Монтане находятся в Сан-Франциско и Миннеаполисе. Боркен люто ненавидел Федеральный банк. Считая его главным орудием в руках всемирного правительства. Он полагал, это часть огромного заговора с целью ликвидировать средний класс. У него на этот счет была особая теория. Боркен хвалился, что первый догадался до этого. Он был уверен, что Федеральная резервная система приказала банку, с которым имел дело его отец, заставить его взять кредит, чтобы впоследствии можно было его разорить.

— Значит, Боркен хочет нанести удар по Федеральной резервной системе? — спросил Джонсон.

Ричер кивнул.

— Сдвоенный удар. Война против всемирного правительства. Неожиданный удар по старой системе, наподобие Перл-Харбора. И параллельно построение новой системы, привлекающей потоки новообращенных. Одним выстрелом двух зайцев.

Ричер умолк. Не имея сил продолжать. Ни физических, ни душевных. Гарбер молча смотрел на своего бывшего подчиненного, и у него на лице была написана искренняя боль. Рев двигателей был настолько громкий, что казался абсолютной тишиной.

— Провозглашение независимости явилось лишь одной половиной удара, — подхватил Макграт. — Отвлекающим маневром. Мы должны были сосредоточить все внимание здесь, сходить с ума, беспокоясь о судьбе Холли, беспокоясь об угрозе совершить массовое самоубийство, в то время как Боркен собирался у нас за спиной нанести удар по Федеральной резервной системе. Я подумал о Сан-Франциско, вспомнив Кендэлл. Решил, что Боркен выберет в качестве цели то отделение, которое находится ближе всего к ферме его отца.