Стивен Хантер - Крутые парни

— Ну вот мы и приехали, — сказал Джефф.

— Пойдем вместе, я хочу переговорить с тренером. Мой героизм, черт бы его побрал, может сослужить нам хорошую службу.

Они вдвоем прошли под трибунами, обогнув забор и внутреннее помещение стадиона. Впереди на площадке чернокожий помощник тренера гонял начинающих. Бад смотрел, как по полю летал туда-сюда мячик, как мальчишки грациозно кидали его отбивающему, который битой буквально выстреливал его принимающему, а тот, поймав мяч, передавал его тренеру. За пределами поля мальчишки собирали упущенные мячи и длинными бросками отправляли их обратно.

Бад и Джефф, пригнувшись, вошли в тренерскую. Там, положив ногу на ногу, сидел пожилой человек и делал какие-то пометки на листе линованной бумаги.

— Вы тренер? Старик поднял глаза.

— А, привет тебе, Джефф. И вам, сержант Пьюти.

— Я опоздал, сэр, — сказал Джефф. — Я хочу узнать, можно ли мне сегодня играть?

— Дело в том, что родители обоих мальчиков забрали из суда свои заявления, а магистрат освободил Джеффа на поруки, взяв с меня слово, что я займусь мальчиком и отведу его к психологу. Выяснилось, что Джефф не причинил им тяжких телесных повреждений, и их родители согласились признать, что их дети поступили глупо и что Джефф тоже поступил неразумно, хотя его можно понять.

— Так, выходит, тебя не посадят в тюрьму?

— Выходит, что так, сэр, — подтвердил Джефф.

— Это очень много будет значить для Джеффа, если вы сегодня позволите ему играть, — добавил Бад.

— Да, я думаю, что и для команды будет значить многое, если он сегодня будет играть. Сейчас я позвоню, подождите.

Тренер встал и пошел к близрасположенному телефону-автомату, бросил туда четвертак, набрал номер, что-то спросил, выслушал кого-то, потом еще что-то спросил и вернулся обратно.

— Вот что, Джефф, — проговорил он. — Тебя решили дисквалифицировать. На три дня. По правилам я не имею права допускать к соревнованиям дисквалифицированного игрока. Таковы правила.

— Понял. — По лицу Джеффа волной пробежало разочарование. Он сглотнул. Казалось, что он сейчас заплачет.

— Ладно, сэр, — сказал Бад, — спасибо, что выслушали нас. Правила надо соблюдать.

— Да, надо, сержант Пьюти, — согласился тренер, — но в правилах есть пункт Т. Так вот, согласно этому пункту решение о дисквалификации вступает в силу с завтрашнего утра. Такова формальность. Так как этот пацан все еще ходит в школу, то пусть он выходит на поле, а я пока буду думать, как мне поступить.

Джефф вспыхнул как свечка.

— Я побежал за Формой. Он выбежал за дверь.

— У вас не будет по этому поводу никаких неприятностей? — спросил Бад.

— Черт возьми, — ответил старый тренер, — я работаю здесь тридцать четыре года, я семь раз выигрывал первенство штата. Что они могут со мной сделать? Покричать и потопать ногами?

Бад с чувством пожал ему руку.

— Мне очень по душе то, что вы сделали для мальчика. Он хороший парень и заслуживает шанса.

— Да, сэр, сержант Пьюти. Я согласен с вами — он хороший парень и заслуживает шанса. Я надеюсь, что это поможет ему.

Бад вышел из тренерской.

Трибуны начали заполняться народом. Он посмотрел на часы. Было пять. Начало игры назначено на шесть. Но может статься, что начнут не раньше шести тридцати.

На него снова накатила меланхолия.

Ладно, у него еще есть время.

Бад пошел в буфет, который только что открылся, и купил себе бутылку колы, промочить пересохшее горло. Холодная сладость напитка, остудив его глотку, придала новые силы. Потом вода кончилась, он выбросил бумажный стаканчик в металлическую урну, и все вернулось. Ему предстояло именно сегодня сделать это.

Он пошел к тому же телефону, из которого тренер звонил в школу, бросил в щель четвертак и набрал номер.

После третьего звонка она сняла трубку.

— Привет, — сказал он тусклым голосом.

— О, сам Бад Пьюти, благодать души моей. Я вся трепещу от того внимания, которое ты мне сегодня уделяешь. И не думай, что эта дрожь уймется до захода солнца. Я годами уже не испытывала ничего подобного.

— Ну, я просто счастлив, — он не смог сказать ничего лучшего.

— Да чем я сумела, недостойная, заслужить такую честь? Обычно я не имею счастья слышать твоего голоса до самого позднего вечера.

У нее был такой счастливый голос. Он представлял себе ее пылающее лицо, излучающие радость глаза. Он никогда еще не доставлял женщинам такого удовольствия своими звонками. Так было в их отношениях с самого начала.