Стивен Хантер - Крутые парни

К моменту когда первая бригада закончила свои манипуляции, из Талсы на вертолете прибыл хирург-офтальмолог, чтобы осмотреть пораженный глаз. Этот джентльмен несколько минут орудовал в ране металлическим зондом, а потом удалил из-под самой глазницы осколок попавшего туда стекла.

Врач извлек осколок на свет божий и показал его Баду: кусок стекла имел продолговатую форму и был похож на лезвие остро отточенного ножа.

— Вам крупно повезло, сержант. Еще миллиметр вправо — и вы навеки потеряли бы зрение на этот глаз. Я назначу вам антибиотики и наложу на глаз повязку, через несколько дней зрение придет в норму.

— Спасибо, доктор.

— Да нет, это вам спасибо. Для меня огромная честь оказать помощь такому храбрецу, как вы. — Врач еще несколько минут распространялся о том, какой герой Бад.

Но сам Бад вовсе не чувствовал себя героем. Какой уж там герой; героизмом в этом деле даже не пахло. Это все штучки для кинематографа. Вот там действительно все ясно и понятно: там все действия бывают осмысленны и обдуманны, виден ум и проницательность действующих лиц. А в данном случае получилась просто свалка, похожая на драку котов, удача могла быть переменчивой и зависела от траектории полета пуль. Не потребовалось ни сил, ни умения — все, все зависело от слепого случая. Понимая это, Бад неотступно думал: можно было все сделать гораздо лучше и обдуманнее. И это было правдой.

Он мог бы внимательно посмотреть в окно, чтобы узнать, что, собственно, происходит в лачуге, увидеть, кого именно обрабатывает Джимми Ки, пойти к телефону и вызвать подкрепление. Тогда все они были бы арестованы или очутились в морге. Все те, а не этот недоразвитый бедолага Оделл. Никто не предъявлял Баду никаких претензий по поводу его авантюры, если не считать намеков, которые он слышал от патрульных полицейских на месте происшествия. Правильно ли он поступил? Где-то он слышал фразу о том, что ты выиграл огневую схватку, если остался жив. Но Бад не мог этого принять. Ведь он чуть было не взял Лэймара. Чуть было!

Когда врачи закончили свои манипуляции, Бада вымыли, вытерли и отвезли в отдельную палату. Там его уже ждали Джен и Джефф. Она подошла к нему и робко дотронулась до его руки. Он смотрел на нее одним глазом, второй был залеплен повязкой, это лишало его стереоскопичного зрения, и Джен выглядела какой-то нереальной. Она походила на свою фотографию. Вид у нее был измученный, лицо осунулось. Ее разбудили в пять часов утра и сообщили краткую новость, что ее муж опять ранен в перестрелке. К счастью, из телевизионных новостей она скоро узнала, что раны не опасны.

— О, Бад, — произнесла она.

Он слабо улыбнулся в ответ, почувствовав, как при этом потрескались его пересохшие губы.

— О, Бад, — повторила она. В углу комнаты с отчужденным видом стоял Джефф.

— Где Расс?

— Он не приехал, — ответила она. — Поехал с друзьями на озеро и не возвращался еще. Я не стала тревожить его звонком. Мне сказали, что с тобой все в порядке.

— Ну и отлично. Пусть порадуется своему поступлению в Принстон. Ничего страшного, что он не приехал.

— Когда все это кончится?

— Все, это в последний раз, я клянусь тебе, — ответил он.

Пришла медсестра и выгнала Джен и Джеффа из палаты. Им пришлось выйти в коридор. Больному был необходим покой и отдых, так как угроза шока еще не миновала. Правда, у медиков не было сомнений, что завтра он совершенно оправится.

Но, оказавшись в одиночестве и полной темноте, Бад не мог расслабиться и отдохнуть; он тихо лежал на спине, но покой не приходил, и сна не было. Перед ним мелькали сцены прошедшей перестрелки. Эти сцены появлялись перед его внутренним взором неожиданными вспышками, и, когда он думал, что кошмар прекратился, все начиналось сначала. Эпизоды схватки то вспыхивали, как крупицы пороха, то развертывались, как в замедленной съемке. Перекошенное лицо Оделла в самом начале. Вот оно. Черт возьми, Оделл мог уложить его в считанные доли секунды, так близко друг к другу они находились. Эта мысль вызвала у Бада приступ тошноты. Он вспомнил, как выхватил свой «кольт», снял его с предохранителя и начал стрелять с неимоверной скоростью. Но ведь все могло получиться и иначе. Предположим, он выронил бы револьвер, или не успел бы снять его с предохранителя, или не успел бы выстрелить. Однако он выстрелил и схватка продолжилась. Малейшее изменение в этой сложной последовательности обоюдных действий — и он труп.

Как много выстрелов он сделал! А если бы он стрелял расчетливее? Может быть, больше пуль попало в цель, если бы он аккуратнее прицеливался. Он отчетливо вспомнил, как целился в большие руки Лэймара, державшие «кольт». Как брызнула из них кровь, как оружие упало на пол. Забавно, но все говорят, что во время огневого контакта больше внимания уделяют оружию противника, чем ему самому. Это правило, а не исключение. Это оказалось истинной правдой.