Олег Приходько - Прыжок рыси

— В воду его! — рявкнул кто-то.

— Отставить!..

— Стой!..

С мостика спешил Хализев, Атуев и Руслан.

Охранники послушно бросили жертву — Евгений рухнул на палубу. «Живой?» — послышался голос издалека. «Дышит», — ответил другой.

— Никуда он от тебя не денется, Евдоким, — сказал Атуев. — Смертник. С Русланом поговори.

Руслан склонился над Евгением, со знанием дела ощупал мышцы, осмотрел кисти рук, заглянул в зубы и, брезгливо вытерев руки носовым платком, выбросил платок за борт.

— Я его куплю, Аркадий. Три тысячи даю. — посмотрел он на Хализева.

Тот улыбнулся, развел руками:

— С Евдокимом говори. Он за его жизнью пришел. Руслан перевел взгляд на Евдокимова.

— Ты не его, а меня оценивай, — усмехнулся тот. — Уйдет — каюк, заложит,

— Публика его не отпустит, — заверил Руслан. — Смертники — по двойному тарифу.

Разговор Евгений слышал смутно, смысла его не понимал. Вернулась способность дышать, и он принялся накачивать организм кислородом. Прислушиваясь к струе воздуха, концентрировал его внизу живота и с каждым выдохом направлял поочередно в руки, ноги, пропускал по позвоночнику, задерживал под ребрами, «омывая» органы и проверяя целостность мышц и костей. Серьезных повреждений, похоже, не было…

— По двойному, говоришь? Тогда шесть.

Руслан задумался, наморщив узкий лоб, посмотрел на солнце с прищуром.

— Четыре, Евдоким. А не хочешь — бросай его в воду бесплатно.

Евдокимов покосился на Хализева. Охранники, улыбаясь, смотрели на него.

— Бросай его! — решил он, наконец, прекратить торг.

Евгения подхватили под мышки.

— Ладно, пять, Евдокимов! — поднял руку Руслан. — Чего ты боишься? Он Августа пришил, Дворцов его из-под земли достанет.

— Шесть. — Чувствовалось, что это последнее слово Евдокимова. — Наличными и сейчас!

Хализев засмеялся, покачал головой.

— С собой у меня таких денег нет, — сказал Руслан. — Одолжи, Аркадий?

— Под десять процентов вдень? — не растерялся Хализев.

— Завтра верну.

В сейфе на яхте у Хализева было тысяч тридцать. Ударили по рукам.

— В катер его! — приказал Атуев.

Охранники, большинство из которых были его учениками, безропотно потащили Евгения к трапу.

Сутки Гридин пролежал пластом на кровати. Не на шутку перепуганная состоянием мужа Дина Ивановна тщетно пыталась накормить его. Затем все же вызвала врача. Он уговорил Гридина измерить давление, послушал сердце. То и другое вызывало опасение.

— Депрессия, — констатировал врач, когда Дина Ивановна вышла проводить его в прихожую. — Скорее всего это связано с каким-нибудь нервным потрясением. Возможно, просто переутомился — не мудрено, идет предвыборная кампания, нервное напряжение сказывается. Пятьдесят — это, знаете ли, не тридцать. Категорически настаиваю на немедленном отдыхе. Иначе ждите инфаркта.

На вторые сутки Гридин затребовал телефон.

Он и сам не понимал, что должен предпринять и чего хочет. Сквозь рой беспокойных и беспорядочных мыслей пробивалась одна — о спасении доброго имени. Но сколько бы вариантов он ни перебирал, все они неизменно заводили в тупик.

Имя было запятнано и в семьдесят третьем, когда он бросил бедную Соню ради карьеры и благополучия; и в девяносто втором, когда вместо того, чтобы выжигать преступность каленым железом, вступил в союз с дьяволом. В обкомовских попойках, в попустительстве Хализеву, в согласии баллотироваться на второй срок — во всем, в каждом своем шаге он теперь видел ошибку.

Самым страшным оказалось одиночество: звонить было решительно некому.

«Как ты дорого заплатишь за это…» — пророчествовал Хализев. Да… Чтобы в то время, когда между ними ничего не стояло, когда союз их благословил Дорохов, предвидеть, что рано или поздно Гридин захочет пойти своим путем, и заготовить этот убийственный по своему цинизму способ подчинить его, нужно было обладать врожденным талантом подлеца!

«А для того, чтобы бросить беременную невесту и даже не встретиться с нею для объяснения, для того, чтобы делать карьеру на воровские деньги, разве не нужно быть подлецом? — останавливал себя Гридин, как только возмущение Хализевым доходило до апогея. — Подлость рождает подлость, из маленькой лжи вытекает большая… «Сердце человека подобно арене, на которой дьявол борется с Богом». Ты выбрал путь дьявола — иди им до конца. Хоть в этом-то будь последовательным, не усугубляй своего положения размышлениями на морально-этические темы: они тебе не свойственны. Поздно. Единожды солгавший, кто тебе поверит, если ты сам перестал верить себе!..