Джек Хиггинс - Последнее место, которое создал Бог

— Чертовски большой соблазн утаить хоть немного.

— Нарушение закона влечет за собой пять лет штрафной колонии в Мачадос. Это место в трехстах милях вверх по Негро — просто раскрытая могила в болотах.

Он открыл дверь в отель, и мы вошли в длинную темную комнату, тесно уставленную столами и стульями. Мне там сразу не понравилось. В дальнем конце располагалась стойка бара. В салоне стояла отвратительная вонь — смесь запахов прокисшей выпивки, человеческого пота и мочи, смешанных в равных пропорциях. Да вдобавок вились тучи мух.

За столом у двери устроились два посетителя. Один, с тем же отсутствующим выражением на лице, как и у людей на веранде, привалился спиной к стене со стаканом в руке. Его компаньон навалился на стол. Соломенная шляпа валялась на полу, графин на столе был опрокинут, и его содержимое вылилось, образовав лужу солидных размеров.

— Качака, местное вино, — пояснил Хэннах. — Говорят, оно губит мозги и разлагает печень, но это все, что могут позволить себе несчастные. — Эй, Фигуередо, как насчет того, чтобы нас обслужить? — спросил он, повысив голос.

Расстегнув плащ, Сэм опустился на один из плетеных стульев у открытого окна. Мгновение спустя я услышал звук шагов, и из-за бисерной занавески позади бара показался небольшой человек средних лет.

Эугенио Фигуередо по всем статьям не тянул на крупного мужчину, кроме одной — он был толстым, что в таком климате напрочь лишало его элементарного комфорта. И сейчас, когда я впервые увидел его, он весь лоснился от пота, несмотря на то что яростно обмахивался пальмовым веером. Его насквозь промокшая рубашка прилипла к телу, и от него исходила такая сильная вонь, которой я никогда в жизни не ощущал.

Несмотря на свой ответственный пост, владелец отеля производил впечатление мелкого чиновника, который уже опоздал что-то менять в жизни и не надеялся на продвижение по службе. Такая же жертва судьбы, как любой другой в городе Ландро. В столь неординарных обстоятельствах его любезность показалась мне неожиданной.

— А, капитан Хэннах!

За ним из-за занавески показалась индейская женщина. Он что-то сказал ей и двинулся к нам.

Закуривая сигарету, Хэннах представил меня. Фигуередо протянул мне потную руку:

— К вашим услугам, сеньор.

— Благодарю, — пробормотал я.

Запах сбивал с ног, хотя Хэннах никоим образом не прореагировал на него. Я сидел у открытого окна, что немного помогало мне переносить эту вонь. Фигуередо присел к столу.

— Вы, наверное, уже давний житель Бразилии, сеньор Мэллори, — заметил он. — Иначе не владели бы столь прекрасно португальским.

— До этого я работал в Перу. А еще раньше целый год провел на реке Шингу.

— Если вы там выжили, то выдержите все что угодно.

Он благочестиво перекрестился. Подошла индианка и поставила на стол поднос — виски "Бурбон", бутылка с каким-то подобием минеральной воды и три стакана.

— Не угодно ли присоединиться ко мне, сеньоры?

Хэннах наполовину наполнил вместительный стакан, не собираясь разбавлять виски водой. Я налил совсем немного, только для того, чтобы выпить из любезности, и Фигуередо, несомненно, заметил это.

Хэннах залпом осушил стакан и налил себе еще. Потом мрачно посмотрел в окно:

— Вы только взгляните на дождь. Что за проклятое место.

Это было одним из тех высказываний, которые не требуют комментариев. Факты говорили сами за себя. Между двух домиков возникла группа мужчин и направилась к отелю. Они шли понурив головы, все, словно в униформу, одетые в резиновые пончо и соломенные сомбреро.

— Кого сюда несет? — резко спросил Хэннах.

Фигуередо наклонился вперед и перестал обмахиваться веером. Потом веер снова заработал в его руке.

— Это гаримпейрос, искатели алмазов. Компания Авилы. Пришли прошлой ночью. Потеряли двоих в схватке с индейцами хуна.

Хэннах налил себе еще одну изрядную порцию виски.

— Судя по тому, что я слышал об этом негодяе Авиле, он сам мог их пристрелить.

В салон ввалились пятеро. Прежде мне не доводилось встречать столь неприглядную компанию. Не на ком глаз остановить. Одинаковые изможденные мрачные лица, со следами лихорадки.

Только сам Авила, крупный мужчина, почти такого же роста, как Хэннах, выделялся. Его маленький жестокий рот напоминал бы женский, если бы не тонкие, словно нарисованные карандашом, усики, которые, наверное, требовали больших хлопот, чтобы поддерживать их в порядке.

Он кивнул Фигуередо и Хэннаху, мельком задержал взгляд на мне и прошел к столу в дальнем конце комнаты. Его люди гуськом потянулись за ним. Когда они сняли свои пончо, то сразу же выяснилось, что все вооружены до зубов. Каждый имел нож-мачете в кожаных ножнах и револьвер в кобуре.