Олег Приходько - Личный убийца

— Чего мне колоться, — Фрол давно нарушил обет молчания и прекратил голодовку по слабости характера, — если я ничего не делал?

— Это ты следователю скажешь.

— Он не верит.

— Так ты что же, хочешь, чтобы я тебе поверил?! — возмутился Кабан. — Мент, следак ему не верит, а Кабан поверит?! Я что, по-твоему, хуже мусора?!

Камера — все тридцать шесть человек — потешались над этой старой воровской «примочкой». Хохот стоял — даже контролеры по очереди стали в «глазок» заглядывать.

После завтрака — миски мороженой капусты, разведенной кипятком, — Фрол с Кабаном отошли в сторонку покурить. Раньше ему этого никто не предлагал, а попросить он не решался.

— Мне тут адвоката нанять присоветовали, — проговорил Фрол вполголоса. — Соглашаться, нет?

Кабан окатил его оценивающим взглядом сквозь прищур, выпустил в потолок несколько колечек дыма.

— Деньги есть — Иван Петрович, денег нет — мудак и сволочь, — ответил заковыристо.

— Вроде бесплатно, — доверительно сообщил Фрол. — Сеструха нашла какого-то.

Кабан вздохнул, протянул ему окурок:

— Что я тебе могу сказать, если про твое дело ничего не знаю?

Койка у Кабана была своя — никто его согнать не решался. И лежал он на ней, когда и сколько хотел.

«Кремень мужик. Такой не продаст», — все более проникаясь уважением, подумал о Кабане Фрол и присел на корточки у его изголовья.

— Меня завтра отпустить должны, — не очень уверенно сказал Фрол.

Кабан удостоил его презрительным взглядом и заржал, что конь:

— Дурела ты, первоходок! Ой, дурела!.. Если тебя следак на допросы вызывать забывает, то выпустить и подавно не выпустит. Покуда ты не расколешься. А даже если и «облакат»: выпустят, а назавтра опять посадят. Все по тому же подозрению.

— Слышь, — наклонившись к самому уху Кабана, решился Фрол. — Там одну телку похитили. А может, убили, мне неизвестно. Я с ней спал. У нее предки упакованные от и до. Следак считает, что я виноват. Мол, рассказал сообщникам, как ее захомутать. Ну, там еще дело было… По пьянке уговорил ее попозировать. Она телка-то ничего, к тому же сговорчивая. Ну, думаю, снимки можно будет в журнальчик американский предложить, бабки заработать. Только я… — Он осекся, наивно полагая, что часть его истории можно выбросить из рассказа и это не повлияет на убедительность. — Потерял я эту пленку. А потом, когда телка исчезла, в ее хате один кадрик нашли, меня по нему и взяли…

Кабан рывком сел на койке, схватил цепкой татуированной клешней Фрола за шиворот:

— Ты че, гнус?! — зашипел в лицо. — Кабана со следаком перепутал? Ты кому вешаешь, баклан? Как это кадрик нашли — засвеченный, что ли? Или ты уже проявил эту пленку? А?

— Да нет, не проявлял я ее, не проявлял! — тщетно попытался вырваться Фрол. — Тот, кто нашел, тот и проявил.

— Когда?!

— Да в тот же день, когда я потерял…

— В Москве, что ли?

— Да нет!.. Пусти!..

Кабан отпустил, толкнул Фрола так, что он не удержался и коснулся цементного пола «пятой точкой»:

— Пшел!.. Умник!.. Пусть твоя сеструха снимает «облаката» хоть за бесплатно, а хоть натурой с ним расплачивается!.. Ему навешаешь, он за валюту чему хошь поверит, а и не поверит, так защищать все равно будет! — выпалил Кабан, щедро пересыпая тираду матом. — А сеструха-то у тебя ничего, а?.. Можно ее?.. — последовал непристойный жест.

Жар окатил Фрола с головы до ног, он поймал Кабана за руку и попытался сдернуть его с лежбища, но тот подобрал ногу, выбросил ее, угодив в живот наглецу — легко, просто, все продолжая ржать и скалить прокуренные остатки зубов. От такого вероломства, от обиды на самого себя — надо же, в «молчанку» прекратил играть, жрать начал, поверил в то, что и здесь можно жить, почувствовал рядом сильную личность, бывалого, который отнесся по-людски! — Фрол стал отмахиваться направо и налево, ничего не видя перед собой, не обращая внимания на кровь. Он думал, стараясь попасть пальцами в Кабаньи глаза, что выкрикивает какие-то угрозы, но на самом деле он ничего не вскрикивал, а только бросался с беспомощным рычанием на обидчика, пока тому не надоело, и он не ударил его кулаком в нос. Тогда Фрол отлетел и стукнулся лицом о металлическую раму койки напротив, а в камеру вбежали контролеры, оттащили озверевшего Кабана: «В карцер его!» — слышал Фрол голоса. «Опять ты за свое, Кабанников?!», «Да сколько ж тебя переводить можно?!»

— Я вас, блядей, всех порешу! — орал в припадке ярости Кабан. — По одному или всех сразу?.. Коз-лы! Педерасты, мать!..