Джек Хиггинс: За час до полуночи

К этому моменту настроения членов совета изменились, среди них не было ни одного, кто бы не понимал, что за всей болтовней скрывается что-то важное для Хоффера и моего деда.

– Мне очень жаль, что девушка погибла, – в голосе Барбаччиа звучала искренность. – Я знаю, как ты ее любил. Карл. Потеря дочери – самая больная потеря. Уж мне-то хорошо известно.

– Капо! – произнес Хоффер с хрипотцой. – Господи, дай мне силы донести мою страшную весть! В бою, в перестрелке между отрядом полковника Бёрка и людьми Серафино, твой внук погиб, геройски погиб, пытаясь спасти жизнь моей приемной дочери.

Теперь я понял смысл спектакля, разыгранного Хоффером. Он рассчитал все до малейших деталей и скрупулезно довел инсценировку до последнего оглушительного взрыва, эффектно произведенного на публике перед теми, кто понимает.

Мой дед весь сморщился, выронил свою трость, разом превратившись в глубокого старика.

– Стаси? – переспросил он еле слышно. – Стаси мертв?

Хоффер не улыбался победной улыбкой, но все же не смог удержать радостную дрожь в уголках губ.

Мой дед выбрал именно этот момент, для того чтобы воскреснуть. Он достал свежую сигару и чиркнул спичкой как ни в чем не бывало.

– Очень хорошо, Карл, отлично! Какие перспективы ждали бы тебя в Обществе, если бы не твоя непроходимая глупость.

Марко тронул меня за плечо, но я уже вставал с кресла. Не прогремел удар грома и небеса не разверзлись над ними, но мое появление в салоне произвело примерно такой же эффект.

Хоффер сильно побледнел, не столько от неожиданности, сколько от страшной мысли, что теперь ему конец. Остальные видели меня впервые, и при моем появлении самый толстый из них, добродушного вида господин, выхватил автоматический «маннлихер» со скоростью настоящего профессионала.

Дед замахал на него руками.

– Мой внук, Стаси Вайет, господа, кто, согласно сообщению нашего общего друга, геройски погиб в горах Каммарата, тщетно пытаясь спасти жизнь Джоанны Траскот. Кстати сказать, юная леди сейчас находится под наблюдением врачей в другой части виллы.

Рука Хоффера скользнула в карман, но смерть уже смотрела на Него из дула «смит-и-вессона» в моей левой руке.

– Нет, Стаси! Не здесь. Здесь мы неприкосновенны, – закричал мой дед. – Таков закон.

Господин в ярких подтяжках вырвал вальтер из рук Хоффера, и я сунул свой револьвер обратно в кобуру.

– А теперь я скажу вам правду, друзья мои. – Барбаччиа сделал знак пальцем, и Марко, который стоял позади меня, достал какой-то серый документ из конверта и развернул его на столе.

– Вот фотокопия завещания, о котором тут говорил Хоффер. – Она попала мне в руки только сегодня. – Я удивился, что большинство из вас поверили ему. – Оно на английском, но здесь достаточно людей, которые знают язык и могут удостоверить совет в том, что Хоффер лгал. Его жена не оставила ему ничего. Нет никаких ценных бумаг в Америке, которые он может продать, чтобы вернуть нам долг. – Он посмотрел на Хоффера. – Ты будешь это отрицать?

– Пошел к черту! – ответил ему Хоффер.

А дед продолжал:

– У него оставался единственный шанс на спасение – убить девушку, но Лентини по стечению обстоятельств встал ему поперек дороги. Тогда он обратился к Бёрку. Тому понадобился человек, знающий язык и страну, и Бёрк привез моего внука. Моего внука, которого он до последней минуты считал убитым вместе с Серафино и девушкой и который свято верил в то, что он идет в горы спасать ее. Кстати, так же как и я, пока не прочитал завещания и не услышал его рассказ. Благодаря милости Божьей и некомпетентности Бёрка Стаси выжил и сумел доставить девушку в Беллону.

Хофферу нечего было возразить, абсолютно ничто уже не могло помочь ему перед лицом столь непреклонных судей с суровыми лицами, вставших вокруг стола. Он ответил единственным способом, соответствующим его животной натуре, – как загнанный волк начал огрызаться.

– Признаю, Барбаччиа, ты выиграл. Но свою дочь не вернешь. Это я подложил бомбу, которая убила ее, в твою машину. Своими собственными руками, – воскликнул Хоффер и плюнул в лицо деду. Марко быстро шагнул вперед, но капо рукой преградил ему путь.

– Не надо, Марко, оставь. Он уже ходячий мертвец. – Вытерев лицо носовым платком Вито, он бросил его на пол. – Бёрк у тебя на вилле?

Хоффер, как мне показалось винивший полковника больше всех в своем провале, кивнул.

– Хорошо. А теперь пошел прочь! За воротами берегись. Хоффер повернулся и, шатаясь, направился к выходу. Он уже перешел террасу, когда я догнал его и успел повернуть к себе лицом. Но тут Марко схватил меня за руку. Мой дед тоже уже стоял позади него, двигаясь с поразительной для человека его лет скоростью.