Любовь Рябикина - У каждого свой путь

Маринка рассмеялась и отошла в сторону:

— Так бы и сказал, что замерз! Пошли, снеговик Шергун!

Поднялись по ступенькам вверх. Марина толкнула дверь и вошла на крыльцо. Заперлась. Открыла дверь в дом и пропустила полковника в полутемный коридор. В холле свет был выключен, но сверху, на стук двери вышел Салманов. Марина показала ему наполовину оторванный рукав:

— Видал? Драться пришлось. Если бы ты пошел, они бы не задрались.

— Сколько было народу?

— Пятеро. Двух Олег вырубил, а с остальными я сама справилась.

Помогла полковнику раздеться. Посмотрела на Салманова:

— Руслан, ты ел?

— Поздно уже, какая еда!

— А вот мы проголодались! Правда, Олег?

Шергун кивнул, сидя на табуретке в коридоре и стаскивая сапоги:

— Я не прочь перекусить. Оладьи остались? Давай, Марин, чайку попьем? Руслан, не хошь с нами?

Биолог начал спускаться вниз:

— За компанию, с удовольствием. Ой, как вы оба разрумянились! На улице морозно?

Марина пожала плечами, включая самовар в кухне в сеть:

— Нормально! Только у полковника ноги замерзли. Это мы поправим…

Маринка стащила с ног полковника охолодавшие носки. Нырнула на русскую печь и сняла с теплой кирпичной спины запасные носки. Натянула теплую шерсть Олегу на ноги. Тот удивленно спросил:

— Теплые? Откуда, Марин, такая роскошь?

— С печки. Сам-то не замерз?

— Да вроде нет.

— Тогда пошли руки мыть и за стол. — Степанова вытащила из печки еще теплые оладьи. Спросила: — С чаем или со сметаной?

Мужчины согласились на сметану. Олег поделился с Русланом:

— Марина собирается баню протопить. Попариться хочет. Пойдешь?

Салманов откровенно сказал:

— Плохо представляю, что это. Попробовать можно. Могу чем-то помочь?

Шергун ответил:

— Воды надо наносить. Водопровод замерз, а я не помощник.

Руслан согласился:

— Я помогу, об этом и речи быть не может. Марин, скажешь, куда таскать?

Она кивнула. Они «слегка перекусили», уничтожив остатки оладий, которых на сковородке была приличная горка. Марина налила свежий чай. Поглядела на Салманова:

— Напрасно не пошел с нами, Руслан. Красота такая кругом! Аж сердце замирает…

Напившись чая, отправились спать.

Стояла глухая ночь. Яркая луна светила в комнату Марины. Что-то насторожило ее. Это были шаги, не твердые, осторожные. А еще шорох ладоней по стене. Женщина встала и выглянула в коридор. Держась за стену, Олег шел к лестнице. Она тихо прошептала:

— Олег, почему не разбудил? А если на лестнице упадешь? Ты в туалет? Давай провожу…

Она обхватила молчавшего Шергуна за пояс, медленно повела вниз. Дождалась и увела наверх. Укрыла одеялом. Присела рядом на кровать:

— Ты хоть спал?

— Не могу уснуть. Со времени плена я спал лишь при тебе. В госпитале мне снотворное кололи и в таблетках давали. Сейчас я перестал их принимать, боюсь подсесть.

Она откинула край одеяла в сторону и решительно скользнула к нему в постель. Обняла за шею:

— Прижмись ко мне и спи. Пока ты свободен, я буду с тобой.

Он прижал ее к себе:

— Марина…

Прошло всего несколько минут, а он уже спал. Спал, словно маленький ребенок. Слегка посапывая и часто вздрагивая во сне. Женщина в эти минуты нежно гладила его широкие плечи и шептала:

— Спи, родной! Пусть твоя душа отдыхает.

Около половины шестого утра, Марина осторожно выскользнула из его объятий. Олег спал. Она скользнула в коридор и прокралась в свою комнату. Накинув халат, спустилась вниз. В доме стало заметно прохладнее. Она затопила голландку, стоявшую ближе к лестнице. Начистила картошки, моркови и лука. Растопила русскую печь. Собрала суп. Обжарила на сковородке морковь и лук. Когда печь почти протопилась, поставила кастрюльки и закрыла вьюшки. Голландку закрыла чуть раньше. В доме становилось все теплее.

Быстро оделась и выскользнула из дома с двумя ведрами. Включив свет в бане, принялась таскать воду из колодца в котел, вплотную примыкавший к печи. Когда оставалось натаскать совсем немного, она подтопила печь в бане. Спокойно натаскала воды в чан для «холоденки». Когда иней начал испаряться, а вода потеплела, сбросила куртку и принялась старательно отмывать скамьи, полок и пол. Подбросила дров в печь. Промороженые бревна начали оттаивать. Становилось все теплее. Она подкинула в печь еще несколько поленьев и вернулась в дом. Мужчины все еще спали. Посмотрев на часы, женщина поразилась: было всего восемь утра. Схватив сдвоенный пакет и деньги, направилась к станции. Не доходя до нее купила в ларьке несколько бутылок пива и еще кое-что, завернутое в черный пакет. Вернулась на дачу.