Любовь Рябикина - У каждого свой путь

Пять лет назад у нее отец и мать померли один за другим. Она единственная у них. Осталась одна-одинешенька в доме, но себя держит. Никого не подпускает. Когда вы приезжали с генералом, она тебя видела. Спрашивала, кто да что. Поплакала, что «не как все она». Я на Новый год ездила домой, ты знаешь. Мы говорили о тебе. Знает она, что с тобой приключилось. Плакала все время, что я у нее сидела. Просила меня носовые платки, ею обвязанные и вышитые, тебе передать. У деревенских девушек это означает, что люб ты. Приглянулся.

Плохо ей сейчас. Еле перебивается. Работать никуда не берут с такой ногой — здоровых безработных полно в деревнях. Пенсии по инвалидности на хлеб не хватает. У тебя беда, хоть ты и храбришься, да и у нее не слаще. Возьми ее в жены. Она до сих пор тебя вспоминает. В квартире и сготовить и прибраться надо. Она с руками и с головой. Умная, добрая. Глядишь, сладится у вас».

Марина замолчала. Стащила перчатку с руки мужчины и вложила в ладонь полковника три расшитых платочка. Вторую перчатку он снял сам. Забил в карман. Перебирал пальцами каждую тряпочку, ощупывая узоры и обвязку. Расстегнул куртку и аккуратно сложил в нагрудный карман куртки. Вновь натянул перчатки. Вздохнул:

— Права ты, Марина. Плохо мне одному. Как из госпиталя выписали, все идет наперекосяк. Хорошо хоть Бредин приезжал, а его Тамара для меня передавала супы, да второе. Как у вас в деревне сватаются?

Марина улыбнулась:

— Сватов посылают к невесте в дом, раз родителей нет. А уж там, что она скажет. Зоя пойдет за вас. Нажилась она одна всласть.

— Тогда, решено! Надо с генералом поговорить, да сватов заслать. Видно прав был твой Саша, надо было мне на невесту глянуть. Теперь не увижу. Какая она, Марин?

— Волосы темно-русые. Коса до пояса, она ее короной выкладывает. Глаза синие, большие и печальные. По лицу легкие веснушки разбросаны. Губы красивые. Лицо круглое. Шея гордо поставлена. Стройная. Рост, как у меня. Многие мужики клинья подбивали — «тебе все равно замуж не выйти, давай переспим».

Он искренне удивился:

— Так она что… ни с кем?

— Была у нее любовь, насколько я знаю. Сама сказала. Городской ездил. Месяца три порог обивал, а затем скрылся, передав через дружков — «калеку в жены не возьмет». Тебя это шокировало?

Марина взглянула на опущенную голову Шергуна. Тот ответил:

— Нет. Стыдно за свое прошлое стало, ничуть не лучше поступал. Скольким бабам горе принес только потому, что на одной ожегся. Если бы не ты, так бы и не понял.

Они, не спеша, прошли километров около полутора. Вокруг шумел лес. Навстречу шло пять слегка покачивающихся фигур. Степанова покрепче взялась рукой за локоть Олега и тихо предупредила:

— Олег, нам навстречу пятеро пьяных валят. Всяко может быть. Слушай меня, если что. Я тебя к обочине прижму, чтоб не напали, а когда потребуется, отойду.

Марина оказалась права. Пьяная пятерка, завидев прогуливающуюся пару, направилась к ним. Один спросил:

— Эй, пара, закурить есть?

Марина ответила:

— Мы не курим.

Свет фонарика ослепил ее на какое-то время. Зато она услышала восхищенный голос:

— Вот это цыпа! Красотка, пошли с нами. С нами весело…

Другой голос спросил:

— Мужик, а тебе не темно ночью в очках?

Женщина прикрыла собой Олега, так как парни начали подходить все ближе. Странное спокойствие овладело ею. Она четко произнесла:

— Шли бы вы ребята дальше и нас не трогали.

— Смотри-ка, красотка угрожает! Ну-ка, дамочка, попробуем подраться!

Она отошла от Олега на метр, шагнув навстречу. В ту же секунду с криком:

— Олег, кидаю на тебя! Вырубай и швыряй за спину!

Слепой полковник лихо принял противника. Тот точнехонько попал лицом на кулак. Шергун швырнул его в сугроб за спиной и прислушался. Кто-то крался слева. Он спросил:

— Марина, кто у меня слева?

Вместо ответа раздалось:

— Бей!

Олег развернулся на шорох одежды, догадываясь, что парень целит ему в лицо. Резко пригнулся. Махнув рукой, поймал руку парня в захват, а второй рукой нанес такой удар в корпус, что тело обмякло. Он бросил его и вновь прислушался. Марина мочила противников руками и ногами, не давая приблизиться к полковнику. Все ее многодневное напряжение вылилось в этой драке. Она выплескивала злость. Эти парни налетели на нее в не добрый для себя час. Никто из них не смог ударить ее достаточно сильно, зато она наставила синяков все троим. Шергун услышал за спиной скрип снега и обернулся, встав в боевую стойку. Испуганный голос произнес: