Любовь Рябикина - У каждого свой путь

— Помещения у меня нет, просто я смотрю — здесь очень много людей. Нам могут помешать.

— Не смогут. Двери поставлены двойные. Даже их хваленый ОМОН выбить с одного раза не сможет. К тому же, в охране у нас свои люди и предупредят, если появятся непрошенные гости. От пульта охраны идет дополнительный кабель с кнопкой к нам.

— Тогда я спокоен. Вы все предусмотрели, уважаемый Абдул Гамид.

Пакистанец слегка поклонился, наблюдая за скучающим лицом женщины:

— Спасибо. Я рад, что вы оценили наш вклад в дело подготовки к священной войне. Вы увидите, сколько русских мы смогли привлечь в наши ряды.

Марина, едва они замолчали, потрясла Кэмпбелла за рукав:

— Патрик, я хочу купить себе несколько журналов, чтоб не скучать. Я понимаю, что у тебя дела, но надо же мне как-то развлекаться, раз уж не понимаю твоего языка? Иначе я усну от скуки.

Кэмпбелл посмотрел на Гамида и Кармаля, слегка кивнул им и направился к лотку с газетами и журналами:

— Выбирай!

Степанова тут же схватила в руки «Бурду Моден», «Элле», «Мой уютный дом» и «Мода», даже не обратив внимания на прочие журналы. Пакистанец с иранцем переглянулись и покачали головами. Женщина показалась им совершенного безопасной. Они оба успокоились. Марина внимательно осмотрела прилавок. Спросила замерзшего парня-продавца с ярко-красным носом:

— «Мира звезд» нет?

— К сожалению…

Патрик расплатился за журналы. Компания вошла в здание клуба. Немного попетляла по коридорам и наконец подошла к широкой черной двери с кодовым замком. Женщина мигом определила — металлическая дверь и наверняка укреплена длиннющими штырями. Но какое удивление она испытала, когда и вторая дверь оказалась металлической! Мало того, она явно была из стали. Толстой, в палец толщиной. В помещении имелось четыре больших окна, но все они снаружи были снабжены крепкими решетками, а изнутри имелись металлические ставни. Зал представлял собой крепкую линию обороны и просто так ворваться сюда было невозможно.

Генерал-полковник Бредин аж присвистнул, увидев на экране бастион. Марина встала так, что он без труда засек комбинацию цифр, набранную Гамидом. Откинувшись в кресле, довольно потер руки и прошептал:

— Теперь и место знаем. Ай да музыкант! К награде представим, только бы все закончилось.

Внутри помещения стояли длинные ряды стульев и небольшая трибуна возле самых окон. Большая часть мест оказалась занята публикой. Вообще в зале собралось человек около семидесяти, большинство молодые мужчины от восемнадцати и до тридцати. Кэмпбелл усадил Марину на последний ряд, сам отправился в первые ряды. Она сняла шубку и аккуратно пристроив ее на коленях, принялась разглядывать журналы. Руслан демонстративно сел рядом, но Степанова сделала вид, что увлеклась фотографиями модной одежды.

В это время мнимый Кэмпбелл влез на трибуну. На краю лежало несколько диктофонов. Традиционных листочков в его руках не было, но это никого не удивило. Ярый поборник ислама уже настолько привык выступать с речами, что знал все слова, какие необходимо сказать в тот или иной момент наизусть. Он размахивал руками, поворачивался то в одну сторону, то в другую, буквально брызгая слюной. Во время одной наиболее громко сказанной фразы, Маринка сделала вид, что вздрогнула и удивленно поглядела на оратора. Потом взглянула на соседа. Наклонилась и спросила:

— О чем он так рассказывает, что аж кричит?

Руслан слегка отвернул голову, чтобы его лицо не было видно и сказал:

— Призывает к джихаду всех мусульман.

Маринка задумчиво посмотрела на Салманова и кивнула:

— Вообще-то к молитве муэдзин, насколько я слышала, призывать должен. Выходит Патрик не профессор?

У мужика глаза чуть из орбит не выскочили. Он прошипел:

— Ты считаешь, что джихад — молитва?! Ты что, газет не читаешь? Джихад — это война против всех, кто не мусульманин. Поняла?

Степанова кивнула с таким видом, что и мертвому стало бы ясно, ничего она не поняла. Руслан спросил:

— Сколько тебе лет?

Женщина слегка улыбнулась и кокетливо сказала:

— Вообще-то вежливые люди у дам о возрасте не спрашивают, но если ты так хочешь… Тридцать.

Салманов вздохнул:

— В этом возрасте стоило бы и политикой хоть чуть-чуть интересоваться.

— Но это так скучно!

Марина перелистнула журнал на следующую страницу:

— Смотри, какая милая блузка! Как ты думаешь, она мне пойдет?

Он вздохнул, поняв, что не заинтересовал женщину политикой: