Любовь Рябикина - У каждого свой путь

— Леонид Григорьевич, я не изменяю слову…

Он укоризненно сказал:

— Так что ж ты тогда меня по имени-отчеству зовешь?

Она слабо рассмеялась:

— Не привыкла наверное… — Вспомнила, как он встречал ее накануне в Хосте: — Что за задание у меня на этот раз?

Полковник махнул рукой, поцеловал ее в волосы и ответил:

— Плюнь. Нет больше никакого задания, кроме выйти за меня замуж!

Марина настаивала:

— Зачем же вы тогда меня в Хосте встречали? Что за задание?

Он вздохнул и сел на постели. Откинулся спиной на стенку и прислонился затылком к доскам. Посмотрел на нее уже серьезными глазами:

— Сутки назад рядом с границей Пакистана был подбит наш самолет. В нем летели два военных советника и два генерала. По нашим сведениям они успели выпрыгнуть с парашютами из горящего самолета. Один из пилотов погиб, второй спасся. Ветром их унесло на территорию Пакистана. В общем, все пять находятся в районе Бадабера, южнее Пешавара на 24 километра. Тюрьма тщательно охраняется. На территории имеется склад оружия. Да ты и сама знаешь. По непроверенным сведениям там томятся в застенках еще человек тридцать наших… — Помолчав, тихо добавил: — Тебе не обязательно идти туда. Я свяжусь сейчас с Брединым и все объясню тем, что ты моя невеста. Он поймет.

Марина села рядом. Взялась за его плечи. Посмотрела в глаза и вдруг прижала его голову к груди обоими руками:

— Я пойду туда! Это станет моим последним заданием на земле Афганистана. Обещаю — я вернусь к тебе.

Он отстранился и посмотрел ей в лицо:

— Я иду с тобой!

Она усмехнулась и пошутила, дотянувшись рукой до валявшегося у кровати бюстгальтера:

— Тогда берем с собой отряд спецназа!

Полковник неожиданно согласился:

— Именно так и будет. На этот раз тебе предписано взять с собой взвод “Альфы”. Тропы в Пакистан ты знаешь лучше чем они, а вот сражаться они умеют все-таки чуточку лучше, чем ты.

Она попросила:

— Ты не ходи, Леня. Это ведь мое задание…

Он возразил:

— Бредин прислал меня возглавить группу поиска, ты идешь проводником.

Марина села на постели и отвернувшись вполоборота застегнула лифчик. Обернулась и настороженно посмотрела ему в глаза:

— Какие еще сюрпризы меня ожидают?

Он вздохнул:

— Твой приятель где-то там, поблизости, находится.

— Колька? Умеете вы удивить… Еще что?

— Больше ничего… — Попытался снова привлечь к себе, почувствовав отчуждение: — Марина…

Она обернулась резко. Зеленые глаза смотрели холодно:

— Вы прибыли проконтролировать меня, Леонид Григорьевич?

— Опять ты меня по имени-отчеству…

Его руки неожиданно и очень сильно обхватили за плечи и снова повалили на постель. Губы прижались к ее губам. Полковник целовал все крепче и крепче. Притиснул ее руки к бокам, лишая возможности сопротивляться серьезно. Маринка вначале попыталась вырваться, но потом не выдержала и ответила на его поцелуи. Он рассмеялся и отстранился:

— Ну, наконец-то! Не могу твои ледяные глаза видеть! Давай договоримся: Афганистан ты знаешь лучше меня и я не вмешиваюсь, но ты обязательно должна объяснить мне свои действия. Договорились?

Степанова улыбнулась и кивнула:

— Когда выходим?

— Сегодня в десять. Парни, вероятно, уже ждут. Вертолетом подбросят почти до Кахи. Чтобы не привлекать внимания высадимся где-то в предгорьях. А дальше сама решай, каким путем поведешь.

Оба быстро принялись одеваться. Горчаков достал из-под кровати рюкзак и облачался в обычную полевую форму без знаков отличия. Марина старалась не смотреть на полковника, но поневоле отмечала худощавое крепкое тело. Заметила на спине, чуть ниже левой лопатки длинный старый шрам. Замерла и шагнула к нему. Спросила:

— Откуда у тебя это?

Подошла и провела кончиками пальцев по рубцу. Ее руки легли на широкие плечи и осторожно заскользили вниз, чуть касаясь кожи. Марина наклонилась. Дотронулась губами до шрама. Чуть отстранилась. Провела рукой по всей длине рубца, словно пытаясь разгладить. Он замер с зажатой в поднятых вверх руках тельняшкой. По спине пронесся озноб. Слегка повернул голову, но не обернулся:

— Когда в десанте служил, пришлось на полгода во Вьетнам слетать. Там и получил осколок…

Женщина отошла от него, продолжая глядеть на шрам. Горчаков быстро натянул тельняшку, заправил в брюки и обернулся, нерешительно улыбаясь:

— Хочу спросить, да не решаюсь… Боюсь по щеке схлопотать.

Она насторожилась:

— Спрашивай. Слово даю, не ударю.